Онлайн книга «Выбор»
|
Руди только руки поднял, показывая, что не полезет, а Фёдор зубами скрипнул. Не раз он на трепку от братца нарывался. В детстве щенячьем – за животных, в юности… тоже всяко случалось. Ох и памятенбыл ему случай, когда, будучи уже отроком, увидел Фёдор старшего брата, который прижимал в углу одну из матушкиных девок. Что тут сказать можно было? Конечно, Фёдор попробовал Бориса шантажировать – и был тут же, на месте, крепко и нещадно выдран ремнем с бляхами. А потом и второй, когда собрался на то матушке пожаловаться. Задница поротая лучше головы помнила… Фёдор и не сомневался, что оттреплет его старший брат, ровно щенка. Борьке хоть и четвертый десяток, а крепок он и стрельцам своим ни в чем не уступает. А Федя как в руки оружие возьмет, так у всех слезы на глазах. Не убился б царевич раньше времени-то, не покалечился. Нету у него к оружию таланта, не повезло, не любит его железо холодное, всегда дань кровью берет. – Говоришь, дома сейчас Устинья? – Дома. – Прикажи завтрак подать да коня… съезжу к ней. – Мин жель… – И молчи! Выглядел Фёдор так зло, что Руди только рукой махнул да и отступился. Вот сейчас – лучше подождать. Фёдора он и потом расспросит, не подставляясь, а то и саму боярышню. Что там случилось-то такого на гуляниях, что царевич сначала нажрался, а теперь молчит, сидит тяжелее тучи? Потискал ее Фёдор, что ли, не за то место, а боярышня ему и отказала? Бабы! Кругом они виноваты! * * * Устинье сейчас и не до вины своей сомнительной было, и не до Фёдора, пропадом он пропади! – Бабушка! Рада была Устинья и счастлива до слез. Успела прабабушка! Приехала! Хоть и усталая донельзя, и из саней, считай, не вышла – выпала, хоть и покривился боярин Алексей… да и пусть его. – Успела я, внученька. А ты чего стоишь, Алешка, ровно примороженный? Хоть дойти помоги! Боярин вздохнул да и пошел помогать. Откажи такой… Впрочем, не пожалел он. Агафья, пока боярин почти на руках вносил ее в дом, пару слов шепнуть ему успела: – Не переживай, Алешка, не расстрою я твоих планов, может, и помогу еще. Все ж палаты царские, честь великая Усте выпала! Алексей и дух перевел. Понятно же, и царевич, и честь… так это нормальному мужчине понятно, а у баб вечно какие-то глупости начинаются. Не тот, не такой, не мил, не люб… оно понятно, розгами посечь, так мигом чушь из бабы вылетит, но ты поди разъясни о том волхве. Или про розги заикнись! То-то ей радости будет, только косточки твои на зубах захрустят! Смешно и подумать даже! Вот кто другой, а Агафья могла бы свадьбу царевичевурасстроить, и шугануть его могла бы, ровно таракана, и Устинью забрать, куда пожелает… а преград ей и нет никаких. Что тут сделаешь? В храм пойдешь? На свою же родню донесешь? Иди-иди, в подвалах-то пыточных всем весело будет, все порадуются. Сделать что с вредной бабкой? А что с ней сделаешь, с волхвой? Можно ее одолеть, но уж точно не боярину, то ему не по силам. Но когда не против она, а помощь обещает, тут и боярин ее видеть рад-радехонек, поди, с такой союзницей он дочку замуж точно выдаст! – Царевичу Устинья люба. Могла бы Агафья сказать многое. И про Устинью спросить, и про самого царевича, и про чувства их, да ни к чему это было. Знает боярин свое дело – вот и пусть его, и достаточно с него будет. Услышал боярин, что хотел, в ее словах, а остальное ему и не надобно. |