Онлайн книга «Выбор»
|
До чего ж хороша была в эту секунду Устинья. Стоит, глазами сверкает, ручки маленькие в кулачки сжаты… и видно, что ярость то непритворная… так бы и схватил, зацеловал… Фёдор уж и шаг вперед сделал, руку протянул… БАБАМ – М-М – М-М! Не могла Агафья ничем другим внучке помочь. А вот таз медный уронила хорошо, с душой роняла… не то что Фёдор – тигр в прыжке опамятовался бы да остановился. Так царевич и застыл. Устя выдохнула, зашипела уж вовсе зло: – Не слышишь ты меня, царевич? Ну так когда еще раз такое повторится… да лучше в монастырь я пойду, чем на отбор этот проклятый! Не рабыня я, не холопка какая, чтобы такое терпеть! Не смей, слышишь?! Не смей! Развернулась – и только коса в дверях мелькнула с алой лентой вплетенной. А Фёдор так и остался стоять, дурак дураком. В монастырь? Не сметь… Ах ты ж… погоди ужо! Верно все, покамест в тебе только отец волен, а не я. Ну так после свадьбы другой разговор пойдет… все мы поправим. Как же приятно будет тебя под себя гнуть, подчинять, ломать… Мелькнула на миг картина – он с плетью, Устинья в углу, на коленях… Фёдора аж жаром пробило. Да! Так и будет, только время дай, рыбка ты моя золотая… * * * «Рыбка золотая» в эту минуту так зло шипела, что ее б любая змея за свою приняла, еще и косилась бы уважительно. – Бабуш-ш-ш-ш-шка! Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-што мне с-с-с-с-с малоумком этим с-с-с-с-сделать? Агафья только головой покачала: – Что хочешь делай, а только замуж за него нельзя. Совсем нельзя, никому. – Почему? Бабушка? – Порченый он. И детей от такого не будет никогда, и с разумом у него не то что-то, и с телом… Когда б его посмотреть хорошенько, ответила бы. Да тебе то и не надобно. – Надобно. Знать бы мне, родился он таким али его потом испортили. – От рождения. – Агафья и не засомневалась. – Такое-то мне видно, отдельно от своей беды он, поди, и прожить не сможет, с рождения она в нем. – Болезнь? Порча? Еще что-то? Агафья только головой качнула. – Не могу я точнее сказать. Когда б его в рощу отвезти да посмотреть хорошенько, разобраться можно, только он туда и не войдет даже! Плохо… не плохо ему там будет! Помрет, болезный! – Бабушка? – Весь он перекрученный, перекореженный… не черный, нет, не колдун, не ведьмак, не из той породы, но что неладно с ним, я тебе точно скажу. И детей не будет у него никогда. Хотя есть у меня предположение одно, но о таком и подумать-то противно. – Что, бабушка? – У нас такого и ведьмы стараются не делать, а на иноземщине есть такое, слышала я. Когда царю или владетелю какому наследник надобен… у чужого ребенка жизнь отнимают, его чаду отдают. Есть у них ритуалы такие. Черные, страшные… после такого и в прорубь головой можно, все одно душу погубил, второй раз ее не лишишься, нет уже. – Ох, бабушка… неуж такое есть? – Есть, Устя. Не рассказала бы я тебе, но просили меня никаких знаний от тебя не таить. И этих тоже. – А Фёдор может от такого быть рожден? Агафья задумалась. – Не знаю, Устя. Не видывала я такого никогда, не делала. Может, жизнь в нем как-то и поддерживали, а может, и это сделали. Не знаю, вот бы кто поумнее меня посмотрел, а и моего опыта маловато бывает. Дурак такое натворить может, что сорок умников потом не расплетут! – Четверть века получается, а то и больше… – Четверть века? – Рядом эта зараза ходит, а мы про то и не знаем, не ведаем… |