Онлайн книга «Предназначение»
|
Чего он там требует, Божедар и дослушивать не стал. Размахнулся пошире – мешок взлетел, на палубу упал магистру под ноги, раскатился по палубе – и узнали рыцари перстни со знаком Ордена. И много их было… Рассыпались они по палубе, звенели насмешливо. Какие перстни просто сняты были, а какие и с пальцем отрубленным. Магистр Колин сглотнул: – Ваши условия. – А условия просты. Казнить да пытать вас не станет никто, но ведь пришли вы на Россу не с добром. Потому отработать придется. Или десять лет, или как выкупят вас, так и отпустим. – Выкупят? – Может, Орден ваш, может, кто из родных – мне откуда знать? О том, что десять лет предстоит рыцарям работать в рудниках, что немногие из них и год-то протянут, умолчал Божедар. А чего их – жалеть, что ли? Они сюда не ворон пересчитывать пришли, они государя убить хотели, злоумышляли… Казнить бы, да вроде этих покамест и не за что. Значит – рудник. Тех, что попались, – бессрочно, а этих на десять лет. И точка. Магистр Колин и спорить не стал. Это же разумно! Он может отказаться, и тогда его убьют, видит он, сколько россов на берегу. А зачем умирать попусту? Его смерть никому не поможет, она не приведет к победе Ордена. Напротив, ежели магистр Эваринол так умен, он сможет выручить своих людей. Или его родня выкупит, у него родные богаты… Остальные рыцари примерно так и рассуждали, потому, когда отдал магистр команду разоружаться, никто и спорить не стал. И разоружились, и с кораблейна землю сошли, и в узилище отправились честь по чести. И, забегая вперед, выкупили немногих, может, человек шесть. Вернулись они домой больными и до конца дней своих ужасы про Россу рассказывали, предупреждали не ходить туда. Только кто ж умных людей-то послушает? Дурак, он на чужих ошибках не учится, ему самому надобно полной чашей бед огрести, тогда и понять сможет. Среди вернувшихся не было ни магистра Колина, ни Дэни. * * * – Устёнушка, обними меня… Устинью и просить не требовалось, она и так вокруг мужа обвилась, что та лиана, по голове его гладила, успокаивала: – Боренька, все хорошо будет. Уже все хорошо… – Хорошо ли? Откуда ненависть такая? Ведь зубами меня готов был Истерман загрызть, по его представлению, я и жизни-то недостоин! – По представлениям иноземцев, все мы тут жизни недостойны, потому как с ними своей землей не делимся. А им-то хочется. – И меня приговорили, и отца убили, и… Устя, я б его самой страшной казнью казнил, гадину такую! – Так и казни, кто за него заступится? Только сначала узнать надобно все, до донышка самого, а смерть Истерман десять раз заслужил! Двадцать раз! Борис жену поцеловал благодарно. Хорошо, когда понимают тебя, когда есть с кем поговорить, когда не станут тебя в жестокости упрекать да слезы лить – Устёнушка его все понимает правильно. – За Макария им мало бы еще! Это ж надо… Любава! И Федька! – И Ижорский. – Не хотела Устя вспоминать, само сорвалось. Но Борис понял правильно. – Я распорядился, похоронят его в фамильном склепе. Со всеми почестями, как положено, все ж жил подлецом, а помер честно. Устя возражать не стала, смерть Михайлы ему небольшой долг списала, все ж он Бориса спасал… да и Федьку своей рукой убил, за это тоже причитается. – И семье его прикажу вспомоществование оказать. – Спасибо, Боренька. Михайла говорил, они бедно жили. |