Онлайн книга «Предназначение»
|
– Когда это он тебе такое говорил? – Борис на жену лукаво поглядел: Нет, не ревность это была, и Михайла уж помер, и Устя его не любила. Как жена смотрит на самого Бориса, как у нее глаза сияют, тут дураком надобно быть, чтобы ревновать. Только любимую женщину обидишь. – Михайла с Ильей подружиться пытался, хорошо у него получалось людям в душу влезать. Вот и рассказывал. Не знаю только, где его родные жили, не помню… Может, Илюшка помнит? – Прикажу, займутся. А вот где, правда,сестрица твоя? Невестушка моя богоданная? Устя только руками развела: – Не знаю, Боренька. Мы вещи ее посмотрели со служанками, сказать только одно могу. Сама она ушла, по доброй воле. Сарафана ее любимого не хватает, летника, еще кое-чего, украшения все взяла она – сама она одевалась, сама собиралась. Уж как ее выманили, кто и куда – то мне неведомо, но ушла она по доброй воле, не хватали ее, не тащили. – Понятно. Прикажу я, боярин Репьев розыск объявит. – А доискался он, кто Ижорских погубил? – Нет, Устёнушка. – А не мог это Михайла быть? Устя не просто так спрашивала, в той, черной ее жизни Михайла и правда Ижорских под корень перевел, позднее, конечно, когда Федька на престол сел. А сейчас и пораньше мог, почему нет? – Почему ты так подумала? Устя плечами пожала: – Не знаю. Подумалось просто… да и пусть его. Обними меня, Боренька, ты мне так нужен! Хочу тепло твое чувствовать, поцеловать тебя хочу… Как же мне страшно сегодня было! Какая ж паутина черная вокруг плелась! Борис подумал, что паутина еще не оборвана до конца, но вслух говорить не стал ничего. Устя и сама все понимает, да и не разговоры ей сейчас надобны. И ему тоже. Мужчины тоже бояться умеют, не за себя, а за свою родину, за любимых, за близких и родных – всех потерять мог Борис, вообще всех. И это было очень страшно. – Иди ко мне, любимая. И Устинья с радостью ответила поцелуем на поцелуй. Все подождет! Весь мир… Боренька, любимый… * * * Пентаграмма, звезда пятиконечная. Небольшой обрубок деревянный – плохой алтарь, ну да ладно, Книгу выдержит, а более и не надобно. Чаша, нож и жертва. Все условия соблюдены, все есть, все на месте. Сейчас жертва в себя придет, можно будет ритуал начинать, благо он ни к фазе луны не привязан, ни к чему другому. Только решимость надобна, и согласие Книги, конечно. Но Книга-то не против, а все остальное… Вот она, жертва, лежит, к колышкам крепко привязанная, в себя приходит. Пришлось связать ее покрепче, чтобы не дергалась. Опоить бы, сама пошла б, как миленькая, да нельзя. Оговорка такая, должна жертва в полном сознании быть, ощущать, что с ней делают. Тогда и ритуал пройдет хорошо, и привязка установится… Оттого и ждали, покамест в себя придет Аксинья Заболоцкая, и привязали заранее. Под зельем сонным не подергаешься, а как пройдет оно, сразу и дело делать надобно. Вот и ждет будущая ведьма чернокнижная, смотрит внимательно, видит, зашевелилась Аксинья Заболоцкая, вроде и не сильно ее опоили-то, так, чуток, боярыня Степанида говорила, что вот-вот. Вроде как просыпается, глаза приоткрыла, что-то спросить хотела, ан нет! Рот ей ведьма завязать озаботилась, не нужны ей крики идиотские в ритуале, ни к чему. Там заклинание читать надобно, а ее отвлекать будут? Собьют еще, вспоминай потом, что сказать хотела, а то и вовсе перепутает – нет, не надобно! |