Онлайн книга «Предназначение»
|
Федор аж патриарха из рук выпустил, ну и Михайла тоже, так и загремел труп в грязь. – Рехнулся ты, что ли? – Отчего ж? Разве после такого меня в живых оставят? – Мне верные люди надобны, а ты свою верность сейчас еще раз доказал. – Царевич, а спросить дозволишь? – Спрашивай. Парни тело подобрали, далее потащили. – Борис от яда умрет или от кинжала? Федор второй раз труп выпустил. – Догадался? – Чего тут не догадываться? Только меня не посылай, рука не дрогнет у меня, а вот умений всяко не хватит, не умею я убивать. Соврал, конечно, ну да и пусть его. Ни к чему Федору о некоторых вещах не то что догадываться – даже задумываться. – И без тебя найдется кому убить. Да и без меня тоже. – Хм-м-м… Царь Федор Иоаннович. А что – красиво звучит! Федор так же думал. – Устинью потом в монастырь? – А то не твоя забота! – Как скажешь, государь. Прости, царевич, не оговориться б мне, дураку, раньше времени. – Вот и не оговаривайся. Тут уж пара дней осталась, потерпи чуток, потом ближником моим будешь, боярином тебя за верность сделаю, золотомосыплю. Хочешь земли Ижорских? – Только без боярышни. – В монастырь ее отдадим, и пусть сидит там, тарань сушеная. На такое взглянуть-то страшно, не то что в постель. О кости, поди, сотрешься. Парни заржали, разгоняя страх и отвращение. Федор повернул налево, еще раз налево, Михайла запоминал дорогу – Ладога! Один из ее отнорков, текущих под землей. Ладога – она такая, и рукава есть у нее, и ручьи в нее вливаются, вот один из них тут и течет – глубокий, мощный… Федор на труп посмотрел, поморщился. Не хотелось ему мясницкой работой заниматься, одно дело, за палачами смотреть, другое – самому в кишках да нечистотах копаться, брезгливо ему это, неприятно. Не царское это дело. Михайла только вздохнул: – Ты б, царевич, отвернулся, пошел, посидел где? А я б тут пока дело и управил? – Хорошо. – Федор на несколько шагов отошел, отвернулся. А только все равно и треск ткани слышал он, и хряск, с которым Михайла тело мертвое кромсал, и вонь до него долетела… мертвец же! И потроха… поневоле вонять будет. Поморщился Федор, ну так что же. Не железный ведь он! Потом плеск послышался, Михайла выдохнул. – Поворачиваться можно, царевич. И верно, тела уж нет, Михайла рясу кромсает на клочья. – Так-то лучше. И пусть тряпки тут лежат, авось сгниют быстро. Карманы патриарха уже Любава обшарить успела, там что-то найти нереально было. – Пусть лежат. – Ты меня обратно-то выведешь, царевич? Не то… возьми? Михайла Федору тесак протянул, на колени встал. Федор тесак с размаху в воду зашвырнул, другу руку протянул, подняться помог. – Вконец ополоумел, что ли? Пошли выпьем, сыро тут, не разболеться бы некстати! Михайла и не отказался. Сидели парни, вино зеленое по кубкам разливали, только вот Федор пил, а Михайла так, пару глотков пригубил, знал он, что может наружу полезть, коли у него язык развяжется. Вот и выливал половину себе за пазуху. Неприятно, ну да перетерпит. Федор раскраснелся, друга по плечу хлопал, когда попадал, вино так подействовало, вроде и речь ровная, почти гладкая, а ноги и не держат. Да и язык мелет, чего не надо бы… – Настоящий ты друг, Мишка! Доказал! Оправдал!!! – Ты знаешь, я за тебя и в огонь, и в воду… – Туда не надо… пока. Ты мне и так пригодишься! – Что надо – то и сделаю. Хочешь, еще кого убью, царевич? |