Онлайн книга «Две хризантемы»
|
– Госпожа! Что с вами? Разве вы больны? – Да, Кин, я больна. Болезнь скрыто подтачивает тело, и сразу ее не распознать. Думаю, все случится этой ночью… – О, госпожа! – снова заплакала Кин. – Встань и выслушай меня, – твердо сказала Саюри. – Я хочу отдать тебе последнее распоряжение. – Да, госпожа, я выполню все в точности, – заверила Кин. – Не сомневаюсь. Итак, ты спрячешь все ценное в тайник, чтобы люди сёгуна ничего не нашли, возьми только деньги и драгоценности. Затем, когда я… словом, завтра утром, когда я буду умирать, ты положишь меня в повозку, сделаешь все, что приличествует случаю, и отвезешь меня в горный монастырь Ивасимидзу, расположенный южнее города. Думаю, ты беспрепятственно покинешь Киото. Никто не посмеет помешать проделать свое последнее путешествие умирающей женщине. Поздно вечером, когда час Свиньи был на исходе, госпожа Саюри налила в чашечку воды, бросила в нее щепотку некоего порошка и тут же выпила. Вскоре она ощутила слабостьи желание прилечь, что, собственно, и сделала. Утром Кин вошла в покои хозяйки, тая надежду, что все дурные предчувствия лишь плод фантазии хозяйки. Но, увы, госпожа Саюри лежала на футоне бледная, с полузакрытыми глазами, не реагируя на происходящее. Кин, как верная помощница и доверенное лицо, еще с вечера собрала все самое ценное, лично упаковала и приготовила крытую повозку, устланную татами и одеялами, чтобы госпоже было удобно лежать, ведь до Ивасимидзу путь неблизкий. Теперь же она отдала приказ служанкам, дабы те спрятали мебель, вазы, зеркала, сундуки в потайном месте, а сама же облачила госпожу в лучшее кимоно, затем управляющий перенес «умирающую» в повозку, бережно накрыв вышитым одеялом. Когда же возница был готов трогаться, управляющий и прислуга, обливая рукава кимоно обильными слезами, столпились во дворе дома, чтобы проводить госпожу в последний путь. Повозка покинула пределы двора и направилась вдоль улицы к Южным городским воротам. Поместье тотчас заперли по приказу управляющего. Как и предполагала госпожа Саюри, дозорные сёгуна, хозяйничавшие в городе, остановили Кин. – Что везешь? – спросили они, сразу же определив, что повозка принадлежит зажиточному человеку. Слуга спустился на землю и почтительно поклонился: – Моя госпожа при смерти. Вот, следуем в храм Ивасимидзу, что южнее города: может, случится чудо исцеления? Дозорные не сомневались в правдивости слов смиренного человека, тот постоянно смахивал с глаз набегавшие слезы, но все же решили проверить содержимое повозки. Откинув полог, они увидели Кин, убитую горем, та оплакивала свою хозяйку, которая в любой момент была готова отдать душу в руки Аматэрасу. – Благородная госпожа, – заметил один из дозорных и махнул страже, охранявшей Южные ворота: – Отворяй! Пропустить повозку! «Умирающая» госпожа Саюри благополучно покинула город. Чем ближе повозка подъезжала к Ивасимидзу, тем лучше становилось гадалке. Она открыла глаза. – Кин, дай мне воды, – вымолвила она вполне отчетливо. Девушка несказанно обрадовалась: – Ах, госпожа! Стоило покинуть Киото, как у вас появился румянец! Болезнь отступила! Кин попоила женщину и бережно уложила ее на дно повозки. – Как только мы прибудем в Ивасимидзу, я совершенно исцелюсь, – пообещала госпожа Саюри, ведь действие зелья постепенно ослабевало. |