Книга Две хризантемы, страница 8 – Рико Сакураи

Нобунага приблизился к татами, на котором расположились Гендзи, госпожа Аояги и придворные. Он опустился на колени, снял шлем, поставил его рядом с собой и, нагнувшись в поклоне, коснулся лбом пола.

Гендзи молчал, взвешивая, стоит ли удовлетворять просьбу князя. Будет ли этот вассал верно служить ему?

– Я рад видеть вас, господин Нобунага, – наконец произнес Гендзи.

Начало разговора означало, что проситель может подняться с колен и внимать словам императора.

– Благодарю вас, Небесный государь. Для меня великая честь видеть вас и госпожу Аояги.

Вдовствующая императрица снова улыбнулась.

– Что вы думаете о стихосложении молодого поэта? – неожиданно спросила госпожа Аояги.

Нобунага невольно ощутил дрожь по всему телу.

– Они весьма изысканны, моя госпожа.

– Насколько я помню, вы также упражнялись в этом благородном ремесле.

Аояги пристально воззрилась на князя, поигрывая веером, терпеливо ожидая ответа.

– Да, госпожа, но это было очень давно… – наконец изрек он.

– Вы правы… – согласилась красавица и вздохнула.

– Никогда не думал, что господин Ода Нобунага, верный самурай покойного императора, – Гендзи многозначительно посмотрел на даймё^[9], – питал слабость к поэзии.

– Это так, мой государь, – подтвердил князь.

– А сейчас? Прекрасные строфы, ласкающие слух, не приводят вашу душу в трепет? – поинтересовалась госпожа Аояги.

– Вы позволите мне… прочесть?

Гендзи милостиво кивнул. Князь отрешенно вглядывался в даль, словно не был в Серебряном павильоне императорского дворца, а наслаждался красотой холмов, раскинувшихся вокруг Бива.

Нобунага продекламировал короткую поэму о цветах сакуры.

Госпожа Аояги невольно вспомнила другое произведение, которое князь сочинил почти десять лет назад. Аояги даже записала строки и хранила свиток в своих покоях.

Юный император интуитивно ощутил, что между его матерью и господином Нобунагой существует некая неизвестная ему связь. Но какая? Как давно она была? И была ли вообще? Ведь такмогут разговаривать мужчина и женщина, которым есть что вспомнить… Впрочем…

Гендзи взглянул на свою матушку – несомненно, она еще красива и достойна любви. Отец умер, он занял трон Аматэрасу, что останется ей – просто женщине?

Гендзи хлопнул в ладоши, советник Фусю, ожидавший своего часа, тотчас приблизился к императору. Тот отдал короткое распоряжение, Нобунага уловил смысл – оно касалось прошения.

Сановник удалился вглубь веранды и вернулся, держа в руках шкатулку из резного дерева, затем опустился на колени перед юным императором и открыл ее.

– Ваша просьба, господин Ода, рассмотрена, – произнес Гендзи. – Этот документ скрепляет законное право, согласно которому вы вольны устанавливать размер пошлины по своему усмотрению…

Нобунага в знак благодарности поклонился.

Замок Исияма

Тоётоми Хидэёси^[10]– регент, человек, наделенный неограниченной властью, – возлежал рядом со своей наложницей. Пресытившись любовными ласками, он не обращал внимания на молодую женщину. Раскинувшись на шелковом одеяле, облаченный в домашнее просторное кимоно, он предавался размышлениям.

Последние три года Хидэёси ощущал себя на верху блаженства, наслаждаясь долгожданной властью. Император Гендзи в силу юного возраста ничего не предпринимал без его ведома, но, увы, время неукротимо шло вперед, оставляя регенту все меньше шансов безраздельно править страной.