Книга Огонь в его ярости, страница 136 – Руби Диксон

Гвен просто смотрит на меня долгое-долгое время. У меня наступает неловкий момент, когда я думаю, что, возможно, я судила о ней неправильно, но затем ее лицо морщится, губы дрожат, и она опускает голову на руки, плечи трясутся от слез.

Ну… это не совсем действия кровожадного убийцы. Больше похоже на женщину, попавшую в ловушку без выбора. Мое сердце сжимается от сочувствия, и я тянусь через стол, чтобы погладить ее по руке.

— Ты не хочешь рассказать нам, что здесь происходит на самом деле? Я не шутила, когда сказала, что мы можем помочь.

Она делает глубокий вдох и поднимает голову, смахивая слезы с глаз. Ее руки дрожат, и на мгновение она выглядит гораздо более нежной и хрупкой, чем я думала.

— Мы бы не стали тебя травить, — глухо говорит она. — Ты нужна нам живой.

— Живой? Зачем?

Выражение ее лица становится все печальнее и печальнее.

— Потому что таково соглашение, которое у нас есть с «Братьями Ясеня».

Я никогда не слышала об этих «Братьях Ясеня», но могу догадаться, кто они такие.

— Кочевники? — Когда она смущенно кивает, я чувствую, как все сочувствие к ней покидает мое тело.

— Вы заключили сделку с кочевниками, чтобы продавать им людей?

— У меня нет выбора. — Она прижимает руки к вискам. — Вы видели, какие люди у нас здесь живут. В Форте-Шривпорт нет полиции. У нас очень мало людей. Примерно год назад мы даже не были фортом, просто группой женщин и детей, которые покинули Форт-Талсу, когда новый мэр пришелк власти и решил, что любой, у кого есть вагина, является частью его личного гарема. — Она вздрагивает. — Ты не понимаешь, какой выбор нам пришлось сделать.

Это не первый раз, когда я слышу плохие вещи о Форте-Талса. Эмма говорила об этом с ненавистью.

«Это имеет значение?— спрашивает Раст. — Я чувствую, что ты разрываешься между жалостью к ней и злостью. Не забывай, что она пыталась отравить тебя, чтобы отдать кочевникам.— Его руки крепко сжимают мои плечи. — Ты слишком умна для ее планов, и это не значит, что ее следует прощать».

«Я знаю.— Я протягиваю руку и касаюсь одной из его рук, поглаживая костяшки пальцев. Я чувствую ярость, кипящую в его мыслях. Ему очень, очень не нравится, что Гвен желала нам зла, и от этого я чувствую себя еще в большей безопасности. — У меня самый большой и крутой защитник в округе. Я не боюсь ни ее, ни того, что она пыталась сделать. Все будет хорошо,— обещаю я ему. — Я хочу узнать, что происходит. Позволь мне поговорить с ней, прежде чем мы сожжем это место дотла».

«Я не знаю, дразнишься ли ты,— бормочет он мне. — Я бы с радостью снес это место с лица земли. Я могу позвать Ваана в любое время».

«Нет, детка. Я обещаю, что мы разберемся с этим до того, как решим, каков наш план действий. Мы можем быть доброжелательными задирами до тех пор, пока это нас устраивает».

Он громко хмыкает, и Гвен переводит взгляд на него.

Я протягиваю руку вперед и похлопываю ее по руке свободной рукой, чтобы привлечь ее внимание.

— Ты думаешь, я не понимаю, что такое неправильный выбор? Я выросла в форте. Я знаю, какие они ужасные.

Она выглядит совершенно несчастной.

— У нас здесь только женщины и дети. И пожилые люди. Есть несколько мужчин, которые просто проходили мимо. Некоторые остались, потому что привязались к девушкам, но по большей части мы уязвимы. Я никогда не осознавала, насколько уязвима, пока несколько месяцев назад не пришли они. Братья Эш проезжали мимо, и мы приветствовали их, точно так же, как мы приветствуем всех, кому нужно место для ночлега и перекусить, — она с трудом сглатывает. — Это было… неудачное решение. Они ограбили нас и причинили вред некоторым женщинам. Они пробыли у нас несколько дней, а затем уехали, но не раньше, чем сказали нам, что вернутся через несколько недель и теперь мы «под ихзащитой». Они сказали, что теперь мы должны платить им десятину.