Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 40 – Нана Кас, Мари Кир

— Что я бросил тебя и побежал ябедничать Киллиану? — он заканчивает за меня с горькой усмешкой. — Поверь, у меня есть дела поважнее, чем следить за твоими романтическими похождениями. Хотя, — он бросает оценивающий взгляд на моё платье, — в таком виде ты вряд ли далеко уйдёшь.

Он подходит совсем близко, и сквозь аромат цветов я улавливаю лёгкие нотки мыла, кожи и холодного ночного воздуха. Виктор набрасывает мне на плечи пальто. Потом опускается на одно колено и, не говоря ни слова, помогает мне надеть сапожки. Его пальцы уверенно застёгивают пряжки, прикосновение твёрдое,но без намёка на фамильярность.

Жар стыда заливает щёки. Вся бравада, всё моё показное равнодушие растворяется в этом простом, молчаливом жесте заботы.

— Спасибо, — шепчу я, когда он поднимается.

— Не за что, — он отступает на шаг, давая мне пространство. — Если в следующий раз захочешь сбежать с бала, просто скажи, и я составлю компанию. А сейчас лучше вернуться, на улице слишком холодно для прогулок.

Виктор поворачивается и идёт обратно к выходу. Неуверенно зашагав следом, я просовываю руки в рукава пальто и застёгиваюсь на несколько пуговиц. Тепло постепенно возвращается в тело, а вместе с ним приходит и странное чувство облегчения.

— А что… что Киллиан? — осторожно спрашиваю я, поравнявшись с ним у двери оранжереи.

— Улаживает дела. Киллиану нужен доступ к определённым архивам, разрешение на вывоз одной коллекции. Старый князь Голицын может помочь. Вот он и ведёт эти утомительные переговоры, улыбается, пожимает руки. — Виктор смотрит на меня, и в его глазах мелькает что-то похожее на жалость. — Он делает то, что хочет. Как всегда.

Эти слова заставляют по-новому взглянуть на сегодняшний вечер. Резкий уход Киллиана, его отстранённость — это была не обида, а вынужденная необходимость. Он играл роль, как и я.

— И часто он… такой? — спрашиваю я, выходя вслед за ним в холодный ночной воздух.

— Это часть его характера. После смерти отца осталось много незавершённых дел. Киллиан пытается всё распутать, вернуть семье доброе имя и… — Виктор запнулся, подбирая слова, — и обрести счастье.

Мы медленно идём обратно по садовой дорожке к чугунной лестнице. Я смотрю на его профиль, освещённый лунным светом, и понимаю, насколько поверхностным было моё первое впечатление о нём. Шут, балагур, легкомысленный офицер, лишь маска, скрывающая умного и преданного человека. Возможно, он единственный друг Киллиана.

— Значит, вот какие у вас дела.

— А ты думала, мы тут ради развлечения? — Виктор коротко усмехается. — Я здесь, чтобы прикрыть ему тылы. Следить, чтобы такие, как Давид, не мешали. И чтобы такие, как ты, — он бросает на меня быстрый взгляд, — не попали в неприятности.

Мы подходим к лестнице. Виктор останавливается и жестом предлагает мне подняться первой.

— Поднимайся, я подстрахую, а не то ещё свалишься. Киллиан мне голову за тебяоторвёт.

Теперь у меня есть не только враги, но и… союзник? Пока неясно. Но тот человек, что стоит сейчас рядом, не враг. Это понимание согревает сильнее, чем любое пальто.

Возвращение в бальный зал подобно погружению в кипящий котёл. Звуки оркестра, некогда приглушённые стеклом и расстоянием, обрушиваются оглушительной волной. Сотни голосов, смех, шелест тканей и цокот каблуков по паркету сливаются в единый навязчивый гул. Воздух пропитан ароматами духов и человеческих тел. После прохладной тишины оранжереи эта яркая, шумная реальность бьёт по чувствам, заставляя на мгновение замереть на пороге.