Книга Она и зверь. Том 2, страница 24 – Maginot

Его голос дрогнул, а лицо помрачнело еще больше. Еще вчера, когда Астина без труда одолела его в поединке и передала Хиссену, Артур верил, что упорным трудом достигнет ее уровня мастерства. Он решил, что Хиссен, прибывший с эрцгерцогиней из ее родных краев, и есть ее учитель фехтования. Что это и стало причиной, почему она поручила его этому человеку.

В схватке Хиссен показал мастерство такого уровня, с каким Артуру еще не приходилось сталкиваться. Неудивительно, что он стал самым молодым командиром рыцарей в доме графа Лете. Юный фехтовальщик горел желанием сравняться по силе не только с Астиной, но и с наставником.

Но сегодняшний разговор становился все более и более странным. Хиссен то и дело называл Астину своим мастером, теперь же выяснилось, что она учила его с самого детства!

Тогда насколько же сильна нынешняя Астина?

Правда, открывшаяся Артуру, не укладывалась в голове. Перед глазами юноши всплыл образ эрцгерцогини, победившей его без малейших усилий, и он пробормотал, словно пытаясь хоть как-то осознать происходящее:

– Действительно, гении на другом уровне…

Астина мысленно покачала головой.

«Напрасно он себя сравнивает», – подумала она в смятении. Конечно, будучи Мартиной, она считалась редким гением, но не настолько, чтобы с десяти лет обучать взрослых рыцарей. Ее нынешние успехи оттачивались десятилетиями – мастерство, которым она владела, принадлежало не одной лишь Астине. Оно было отголоском другой жизни, другой судьбы.

Она испытала странное чувство, глядя в обычно горящие дерзостью, но теперь потухшие глаза подавленного Артура. Видимо, пришло время повторить слова, которые она когда-то говорила маленькой Канне.

«Не разочаровывайся в себе так рано. Даже я буду проверять себя на прочность до последнего вздоха».

Тогда, отказавшись от пережитого императрицей и пытаясь жить простой жизнью одной лишь Астины, она училась сдерживать себя и избавляться от привычек прошлого.

Она посмотрела на Артура, чья растерянность была почти осязаемой, и твердо сказала:

– Не разочаровывайся в себе. Мои достижения никак не преуменьшают твоих успехов.

– Но… – начал было Артур, пытаясь возразить.

Астина прервала его:

– Сравнивать себя ты должен лишь с самим собой.

Эти слова, словно эхо, вернулись из прошлого. Оуэн, ее мать, часто повторяла их, когда Мартина, стиснув зубы, билась на тренировках до полного изнеможения, стремясь превзойти свою наставницу. Пускай Мартина и сама уже на тот момент была учителем, но начинала сомневаться в своих силах, постоянно проигрывая матери. Оуэн же, глядя на дочь, жаждущую победы до зубовного скрежета, лишь улыбалась. Она былавеликим учителем – в тридцать она передала дочери мудрость, которую Астина смогла осознать лишь после шестидесяти лет жизни.

– Поэтому гордись собой чаще, – добавила Астина, глядя на Артура.

Ему же, привыкшему нести наказание за свою дерзость, стало неловко: та, перед кем он вел себя так бесцеремонно, только что дала ему искренний совет. Наполовину благодарный, наполовину смущенный, он шмыгнул носом и пробормотал:

– Спасибо за поддержку… Но почему ты так странно говоришь? Как старик какой-то…

Астина промолчала и лишь слегка нахмурилась, в то время как Хиссен, до этого тихо стоявший рядом, не выдержал и расхохотался. Слова Артура совпадали с мыслями, которые терзали его самого все девять лет обучения у Астины. Для юной девушки ее манера речи была слишком витиеватой, почти старомодной, словно она несла в себе мудрость глубоких стариков.