Книга Она и зверь. Том 1, страница 80 – Maginot

Старик вновь и вновь ударял морщинистым лбом об пол. Все взгляды при этом жалком зрелище обратились к эрцгерцогине. Особняк конфисковали потому, что сын барона покусился на жизнь своей госпожи, но его семья была невиновна. Как сказал старик, он мог рассчитывать лишь на милость эрцгерцогини. Однако Астина оставалась непреклонной.

– А теперь скажи мне правду, – уголок ее рта потянулся вверх.

Старик в недоумении посмотрел на нее.

– Простите?

– Брось, не ты ли обсуждал эти грязные вещи со своим сыном? Как две пугливые мыши, дождались ночи, чтобы вас точно никто не смог услышать. Что глупая девчонка, увидев плачущего старика, растрогается и, ослепленная эмоциями, сжалится над ним? Ведь такова природа мелкодушных и глупых женщин?

Старик молчал.

– Примерно такими были последние слова вашего мерзавца-сына.

Астина медленно подошла к старику. Его лицо краснело все сильнее. Тело задрожало. Ему чужды были оскорбления. Он всю свою жизнь прожил как верноподданный семьи Аталлента, и никто не ставил его преданность под вопрос.

В чужой монастырь не принято ходить со своим уставом. Однако эта девица успела выскочить замуж за эрцгерцога без его ведома, а теперь нахально пользуется своей властью, наказывая тех, кто был здесь задолго до ее появления.

Для семьи младшего барона Вернона стало настоящей трагедией, когда его последний замысел был раскрыт и его приговорили к смерти. Старик горевал и одновременно корил сына за его глупость. Было абсурдно, что они привели в имение женщину исключительно для продолжения рода хозяина, но в итоге все обернулось для них не лучшим образом. Для старика Астина была лишь той, кто может родить эрцгерцогу наследника.

Глупая и сентиментальная, не способная ни на что больше. Просто слабая женщина. Вот какой была для него Астина.

Однако когда правда открылась, старый барон решил выкручиваться и давить на жалость. Если унижения позволят ему вернуть поместье, то он будет ползать на коленях столько, сколько потребуется.

– Ты думаешь, что я полная идиотка? – без капли сожаления бросила Астина.

– В-ваше в-высочество, ч-что вы такое говорите?..

– Ты думаешь, я не знаю, как яд попал в руки твоегосына там, в темнице?

Кровь сразу же отхлынула от лица старика. Он сжал кулак, и холодок начал расползаться от запястья по всему телу.

– На твое имя поступила подозрительная сумма, а спустя два дня твоя самопровозглашенная невестка запросила встречи с мужем. Что же это могло означать, не подскажешь, папаша?

– В-ваше вы-высочество… я… Это неправда… Нет, нет…

Старик едва мог говорить. Тело сковал шок. Но Астина даже не слушала его оправданий. Она была безжалостна с семьей тех, кто пытался ее убить.

– Глупец, ты заблуждаешься, что я оставила вас в живых из жалости. Я просто хотела понаблюдать за тем, как вы в муках будете барахтаться в попытке выплыть с самого дна.

Это была последняя капля милосердия, которую она могла подарить семье барона Вернона. Женщина, оставшаяся одна с детьми, будет прикладывать все свои силы, чтобы поднять их, до последнего вздоха. И нет ничего более удивительного, чем наблюдать за тем, как, даже находясь в такой ситуации, женщина откажется от своего бесполезного и непорядочного родственника. За этим и хотела понаблюдать эрцгерцогиня.

– Еще раз устроишь такое представление – и я сделаю все, чтобы ты не смог унести отсюда ноги, – ледяным тоном сказала Астина.