Книга Сердце ко Дню Валентина, страница 32 – Лекси Эсме

Когда мой слуга стоит передо мной, я ещё острее ощущаю себя прикованным к жизни, полной обязательств и ожиданий. У меня нет желания разбираться с ещё одним пресмыкающимся человеком прямо сейчас — особенно когда Адора заполняет мои мысли в последние дни.

Она думала, что победила, и я видел предвкушение на её лице, когда её руки сжимали поручни кровати, а непролитые слёзы блестели в её тёмно — карих глазах, прежде чем скатиться по щекам, когда сестра наконец открыла глаза.

Это и есть любовь? У них не было ничего, кроме долга и друг друга, но они каким — то образом умудрялись выглядеть довольными своей общей судьбой.

Выражение радости и слёз на лице Адоры было почти невыносимо наблюдать. Оно было столь же сильным, как её страх, необъяснимо завораживающим, наполнившим меня мощной и нежелательной волной ощущений, пронёсшейся сквозь меня на краткий миг. Такая уязвимая демонстрация эмоций была…

Моя губа кривится от отвращения при воспоминании.

Жалкая.

Разрываясь между жалостью, отвращением и презрением, я распорядился, чтобы её и сестру увезлидомой — подальше от моего присутствия.

— Сэр? — голос Джозефа прорывается сквозь мои мысли. На его лице смесь страха и лёгкого нетерпения. — Что — то на уме? Вы выглядите отвлечённым. Это та женщина? — спрашивает Джеральд.

— Ты помнишь, что я говорил о личных разговорах? — напоминаю я. — Спросишь, что у меня на уме, и тебе не понравится то, что ты узнаешь, — выплёвываю я.

Я отпускаю надоедливого слугу, давая понять, что пойду на встречу, и наблюдаю, как он исчезает — не прежде, чем его облегчение становится очевидным.

Я знаю, что мой помощник ненавидит меня, и не виню его. Я бы тоже ненавидел, если бы был им. Уверен, я не стал бы терпеть пороки жестокого, холодного, диктаторского работодателя — но если он выполняет свою работу, это неважно. К тому же ему хорошо платят.

Я живу, заключая сделки с людьми и собирая их души, когда они неизбежно не могут расплатиться, и до сегодняшнего дня это никогда не казалось рутиной. Я ненавижу, что Адора волнует меня больше, чем наблюдение за тем, как очередной человек сам себя загоняет в ловушку. Поэтому я провожу встречу как можно быстрее — лишь бы вернуться к мыслям о ней, гадая, может ли она быть права.

Логическая часть меня отвергает её слова. Но другая часть задаётся вопросом: не слишком ли долго я задержался на земле, чтобы наконец увидеть последствия своих поступков, начавшие проявляться в виде этой коварной тяги, укоренившейся во мне? Я вспоминаю слова отца, когда объявил о своей свободе: он пообещал, что однажды я пожалею о своём бунте. Неужели это оно? Я отказываюсь в это верить и никогда не приму.

Словно почувствовав моё беспокойство, Лилит пробуждается от дремоты на подушке в другом конце комнаты и скользит ко мне.

— Что думаешь, старый друг? — серьёзно спрашиваю я её.

Её глаза сверкают, как драгоценные камни, столь же поразительные, как и тогда, когда она была человеком — моей самой первой жертвой, женщиной, которая слишком сильно любила и слишком много потеряла, первой женщиной, полюбившей первого мужчину. Она наивно полагала, что сможет завладеть его сердцем, и потерпела сокрушительное поражение — её любовь была обречена остаться безответной. И теперь она остаётся рядом со мной в услужении, навсегда часть меня. По крайней мере, я помог ей осуществить месть, которую она так заслужила.И она последовала за мной — вместе со всеми остальными моими «контрактами», — когда я покинул отца и бездонные чертоги: все эти души, украденные у него и теперь ставшие частью меня.