Книга Связана с Мараком, страница 38 – Каллия Силвер

Сдался — он. Он принадлежал ей теперь.

Осознание ударило в него как молния, наполняя его грудь огнём. Прекрасное. Ужасное. Неотвратимое.

Он никогдане отпустит её.

Её тепло. Её запах. Её дух — она прорвалась сквозь каждую ледяную стену, которую он строил веками. И впервые за всю свою долгую, возвышенную жизнь, он почувствовал, что жив.

Одной мыслью он растворил нижние одеяния, позволяя им стать ничем.

И медленно, с почти благоговейной осторожностью, опустил её, пока её обнажённая кожа не зависла в дыхании от его собственной. Его щупальца подхватили её, выверяя позицию до совершенства, будто создавали из них двоих единый контур.

Он посмотрел ей в глаза. Она не отвела взгляд. Не дрогнула.

Это едва не сломало его окончательно.

Он наклонился и прижал свой лоб к её — жест, известный лишь Маджаринам.

Интимность.

Признание.

Священное прикосновение.

Никто — никто— никогда не получал его от него.

И в ту секунду, что была между дыханием и движением… он вошёл в неё. Полностью. Наконец-то. Как в жар, в бездну, в то место, где всё кончается и всё начинается заново.

Её тихий вдох стал частью его тела.

Последняя нить сдержанности оборвалась.

Она обвилась вокруг него, как будто создана именно для него — и он утонул в этом. В её голосе. В её коже. В её доверии.

Каждое движение поднимало со дна то, что он считал давно похороненным — древний голод, стремление, требовательное, яростное пламя внутри. Она была такой маленькой, такой нежнойпод силой его тела, но она принимала его — приняла— с такой страстью, что это выжигало его изнутри.

Это не было завоеванием.

Это было слиянием.

И когда она прошептала его имя — его настоящее имя, то самое, которое знали не звёзды и не войска, а только он сам… он уткнулся лицом в изгиб её шеи, полностью разрушенный.

Его человек.

Его слабость.

Его навсегда.

У неё не было слов.

И даже будь они у неё — она бы всё равно не смогла произнести ни одного. Из её губ вырывались только звуки дыхания: приглушённые вдохи, сорвавшиеся стоны, те самые звуки, что рождаются не телом, а чем-то древним, первобытным, спрятанным глубоко под кожей.

Кариан был внутри неё. Вокруг неё. Повсюду.

Она никогда не чувствовала ничего подобного — ни в фантазиях, ни в тех коротких вспышках человеческого желания, что иногда настигали её в одиночестве на Земле. Нет. Это не было просто желанием. Это было чем-то стихийным. Чем-то, что стояло вне вида, вида, языка.

Он двигался с разрушительной точностью — спокойной, сильной, уверенной — но именно нежные касания его тонких щупалец… они ломали её. Ласковые и в то же время настойчивые, они искали каждую чувствительную точку, изучали её, как карту сокровищ, и касались так, словно он знал её тело лучше, чем она сама.

И когда они нашли идеальный ритм… она растворилась.

Её тело выгнулось, затопленное волнами удовольствия, которые накрывали её одна за другой — бесконечные, беспощадные, божественные. Она выкрикнула его имя. Громко. Отчаянно. Голос сорвался, но она даже не попыталась удержаться — в этот момент не существовало стыда. Не существовало мыслей. Только чистое, оглушающее восторженное пламя.

Сознание рассыпалось, словно звёздная пыль, разбросанная по стеклянному куполу его святилища.

Она не могла думать — только чувствовать.

Она не знала, минуты прошли или часы, прежде чем она снова медленно опустилась обратно в своё тело — всё ещё удерживаемая его щупальцами, мягкими, но неумолимыми. Его огромная фигура прижималась к ней — не давя, а защищая, обволакивая, удерживая её так, словно она была центром его вселенной.