Книга Связана с Мараком, страница 5 – Каллия Силвер

Леони задержала дыхание.

Он подошёл к ней.

Долго стоял.

Не говоря ни слова.

Затем медленно вытянул руку в перчатке и провёл пальцами по её волосам. По коже пробежал холодный, первобытный зуд. Не страх. Что-то глубже. Старше.

Он заговорил.

Слова звучали, будто музыка из неземного языка — глубокие, ритмичные, многослойные, от которых вибрировала грудь, а не уши.

Что бы он ни сказал, толпа позади расступилась.

Некоторые даже поклонились.

А затем начались торги.

По всей комнате вспыхнули огни — красные и зелёные. Цифры и символы побежали по парящим цифровым панелям. Голоса выкрикивали ставки на десятках языков — цену, номер, право обладания.

Леони зажала уши. Клетка вибрировала от шума. Паника поднималась в горле.

А он — тот, в плаще и маске — стоял неподвижно.

Ждал.

Торги начались как слабый пульс. Теперь это была буря.

Над ней вспыхивали ослепительные лампы, горячие, режущие глаза. Они заливали помост, на котором Леони стояла в своей парящей клетке. Пространство вокруг было хаосом движения и звука — огромный зал из стекла и металла, кишащий существами, природу которых она даже представить не могла. Десятки участников заполняли круговые ярусы — тела двигались, дрожали, вытягивали конечности; устройства в их руках вспыхивали разными цветами, показывая ставки.

В воздухе взрывались колонны сияющих символов — голографические глифы, бегущие в бесконечном потоке. Каждая линия означала ставку, цену, претензию. Она не узнала ни одного знака.

Языки сталкивались, как оружие.

Кто-то лаял.

Кто-то щёлкал.

Другие издавали протяжные электронные вибрации.

Возле неё худое серебристое существо с глазами насекомого и слишком длинными пальцами быстро пропело трель — его ставка была принята. С противоположной стороны раздался раскатистый рёв: краснокожий воин ударил когтистой рукой по консоли, вспыхнув искрами. Оружие на его спине зажужжало, будто ему было трудно сдерживать собственную ярость.

Где-то рядом прошипело ещё одно существо — чешуйчатое, с острой пастью и мерцающими глазами, как живые свечи.

Леони застыла в центре арены.

Сердце превратилось в узел, сжался в груди. Колени были словно каменные. В горле пересохло от давления. Ошейник на шее зудел и пульсировал, напоминая: её не просто показывают. Ею владеют.

Или скоро будут владеть.

И теперь её терзало не то, продадут ли её.

А кому.

Краснокожему воину?

Олицетворённой ярости и жары, чьё присутствие было как раскалённая печь?

Скелетному серому существу, что говорило, будто ржавый металл царапал металл, и глядело на неё как на сломанный механизм, который нужно разобрать?

Тёмно-синему бесформенному комку, который хрипел что-то не понятное и указывал на нее?

Она не знала, что хуже.

Каждый раз, когда кто-то поднимал устройство для ставки, желудок у неё скручивало.

Это безумие,думала она, чувствуя, как поднимается паника.

Этого не может быть.

Этого просто не может быть.

Но это было.

Свет мигнул снова — теперь красным.

Последний раунд.

Арена взорвалась.

Краснокожий воин прорычал что-то и ударилпо консоли так, что вокруг посыпались искры. Его чёрные, горящие глаза не отрывались от неё ни на мгновение.

Остальные участвовали с молниеносной скоростью — жесты, скачущие коды, вспышки голограмм. Звук стал почти невыносимым — резким, рвущим. Это был шторм из желаний, цен, требований.