Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 123 – Евгения Александрова

Но то, что он сделал потом, заставило охнуть. Бьёрн потянул за запястье к себе — и подхватил второй рукой под спину, замерев на бесконечное мгновение перед моими полыхающими огнём губами. Я попыталась отпрянуть, но было поздно.

Мы уже преодолели границы приличий и замерли в такой опасной близости, при которой… не оставалось обратного пути. Дышать стало трудно. Мой короткий вдох совпал с его выдохом, твёрдая рука под спиной подтянула к себе вплотную.

Взглядом я соскользнула с его раскаленных серых глаз до приоткрытых губ в обрамлении едва заметной щетины, попыталась сглотнуть или отвернуться, но каждое, даже малейшее движение лишь приближало к катастрофе.

Учителя рассказывали о звёздах и планетах, и я знала, что есть особая сила притяжения, попав в зону действия которой, никакие небесные тела не смогут вырваться прочь. Сейчас мы с Бьёрном пересекли эту границу — и теперь эта сила с беспощадно тянула нас друг к другу.

Не было другого исхода. Бьёрн держал меня в руках, будто пытался ещё разгадать,но даже без этого невозможно было покинуть поле его власти надо мной.

Оно влекло неудержимо, заставляя дрожать всем телом, остро чувствовать покалывание и пульс, заставляя ноздри трепыхаться от его крепкого, притягательного запаха. Всё внутри переворачивалось, пока мы ещё держались из последних сил на грани.

Улыбка исчезла с лица Бьёрна. Я приподняла подбородок. Столкновение показалось стихийным бедствием, когда мы соприкоснулись пересохшими от волнения губами.

Нет! Так нельзя! Сейчас снова… шрамы на спине потянуло так, словно огонь прорывался соединиться с моим бешено стучащим сердцем. Я вяло дёрнулась в крепких руках северянина, чувствуя, что все места, до которых он дотрагивается, вспыхивают и разрушают меня на части — будто вся безумная страсть готова распалить меня до красна, а огонь, казалось, растёт и охватывает уже всю комнату.

Но осторожное прикосновение его чуть обветренных губ не прекратилось. Бьёрн медленно раскрыл мои, касаясь языком — и волна холода и мурашек прокатилась по телу, остужая жар.

Его дыхание казалось сладким прохладным вином, пьянило и сводило с ума. Всё безумие мира отступило, и остался только он — дархан, который словно окатил меня водой из ведра, и теперь потоки стекали по коже, струились, забирая лихорадочное горение кожи и опасный огонь, готовый добраться до сердца.

Всё сосредоточилось на точке пространства, в котором наши губы столкнулись в робком, даже нежном касании — не похожим на жадную страсть, но бросающим в другую крайность. Мне не хотелось дышать и двигаться, хотя всё тело колотило, но губы по-прежнему горели огнём, который Бьёрн обратил на себя.

Желания оттолкнуть его и наоборот схватить за ворот, не давая отстраниться, боролись между собой. В прошлый раз моя страсть привела к страшным последствиям. И Бьёрн — худшая кандидатура. Я схожу с ним с ума… Но сейчас предпочла бы и впрямь сойти, лишь бы он позволил себе большее.

Его губы оказались неожиданно такими… чувственными. Он прихватил мою нижнюю губу, снова бросая в дрожь. Казалось, сотня тысяч нервных окончаний чувствуют на себе всю мощь мира — ещё немного, и между нами проскочит молния, обжигая и оставляя после обоих лишь угли.

Я едва заметно подалась вперёд, но Бьёрн тут же словно пришёл в себя и отстранился — совсем малость, так, что я чувствовалаего шумное горячее дыхание.