Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 129 – Евгения Александрова

— Что ты предлагаешь?

— Оставь знак при себе, — ответил он. — Но не на бумаге. Ты узнаешь, когда он тебе понадобится.

Вечером, когда Арнеина сидела у окна в своих покоях, стража принесла небольшую шкатулку. Она была из чёрного дерева, украшена простым серебряным узором.

Открыв её, Арнеина застыла. Внутри лежало массивное золотое кольцо — с тонкой вязью на даори. На внутренней стороне кольца был выгравирован тот самый символ, замкнутый круг узоров, но теперь в центре тонкой вязью были вырезаны её инициалы.

Рядом лежала записка от Эльханана, которую она сожгла сразу после прочтения:

«Скажи, что это подарок от меня — защита в тёмные времена. Ты найдёшь емуприменение, когда наступит время. И тогда сделаешь верный выбор».

Кольцо блеснуло в свете лампы, и Арнеина впервые за долгие дни почувствовала лёгкость — зыбкое, но обещание, что дарит надежду.

Остаток дня прошел в смутном забытье, пока она сидела в молчаливой практике тишины. Сиркх пришёл ровно в тот момент, когда она открыла глаза. Привычное счастье затопило душу. Хотелось смотреть на него и снова различать все малейшие черты: от чуть сощуренных ярких глаз до едва различимого шрама на щеке.

Самуэля не раз пробовали убить те, кому были не по нраву его правила. Но он предупреждал её ещё много лет назад, что так случится.

Такова судьба правителя. Тобой всегда будут недовольны и многие всегда будут ненавидеть. Я не могу ничего сделать с чувствами других людей. Я знаю, в чём мой долг. Дать свободу тем, кого много веков держали в кандалах. Я знаю, что мы можем многое миру — и мы можем использовать это во благо.

— Муж мой, — поднялась она к нему.

Сиркх подошёл и легко подхватил под поясницу, снова даря то ощущение нежности и хрупкости, которое она испытывала в его руках. Так недолговечна жизнь, способная оборваться от любой мелочи. Так мимолетно пребывание их духа в материальном воплощении на этой земле.

Быстрый, наполненный событиями сон, который переживает дух в своем бесконечном странствии по мирам и воплощениям, пока не пройдет всю череду опытов, падений и взлетов — и не познает все грани бытия. Самуэль прошёл их множество. Наверное, не меньше, чем мудрый Эльханан.

— Я скучал, — прошептал император, проводя ладонью по пояснице и выше по спине; тёплое дыхание овеяло шею, и мурашки покрыли верхнюю часть плеч, и даже волоски на коже приподнялись от волнения.

Двадцать лет. Двадцать долгих лет она с ним — и каждый день как вновь…

Только теперь холод кольца стягивал указательный палец на левой руке и будто устанавливал собственные новые границы… на которые она всё же решилась.

— Я тоже. Безумно, — губы совершали движения, с них срывался порывистый шёпот, но говорили за неё снова лишь глупые чувства.

Прошибла мысль что кольцо, что символ были ошибкой.

Была ли она мудрой и взрослой женщиной, когда позволила бродяге сохранить жизнь? Она должна была пресечь разговор сразу, приказать бросить в темницу, отдать де Нару для допросов —и не разрывать сейчас свою душу на тысячи разных осколков, что острыми краями крошат сердце.

Почему она позволила себе слабость? Почему ей не хватило стойкости, чтобы сохранить свои границы, чтобы сразу очертить их ясно и жёстко, не позволяя чужаку вторгаться в свой покой и в свой разум?! Но теперь было поздно.