Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 154 – Евгения Александрова

— Что б ты сдох… ненавижу!

Не знаю, сколько я так просидела, покачиваясь и пытаясь успокоиться, хотя в голову то и дело лезли мысли о том, что стоило пойти за Мэй до конца, стать одной из них и свергнуть к демонам правление дарханов.

Даже слёз не было, хотя душила злость и унижение. Но они не находили выхода, в горле застрял ком.

В какой-то момент мне показалось, что я тону — задыхаюсь в этом прозрачном горном облаке, в этом равнодушном небе, в этом мире, к которому не приспособлена. Захлебываюсь воздухом, что льется в лёгкие, и не могу сделать новый вдох.

Мышцы в ногах пробивала крупная дрожь, руки казались сухими и безжизненными, не способными укрыть от неприятного душащего чувства. Наверное, мне бы помогла медитация и практика дыхания, но… не хотелось, чтобы стало легче.

Хотелось, чтобы злость придала сил. Хотелось дать волю своей обиде и насладиться ей сполна — пусть она и отравляет душу. Плевать. У меня нет здесь никого, ни Бьёрна, ни Мэй, ниединого друга, никого, кто бы понял.

Я одна.

Почти как император, сидяший на троне.

Когда-то он был так же одинок — долгих десять лет.

Каково это? Может, мне в самом деле стоит пойти его стопами?

Я подняла голову к небу, пытаясь дождаться ответа от Четырёх богов, когда услышала за спиной шаги и мелодичный женский голос:

— У тебя тут особая практика?

Вздронув, я обернулась и увидела красивую черноволосую женщину с непривычно короткой стрижкой: её пряди легкомысленно раздувал ветер, и они то падали на её лицо, то взлетали, открывая прямой, даже дерзкий взгляд крупных, чуть навыкате глаз.

Одета женщина была во всё чёрное, похожее на военную форму: весьма обтягивающе высокие штаны на красивых бёдрах, высокие сапоги и плотный камзол на пуговицах, удлиненный сзади и короткий спереди.

— Кто вы? — не слишком вежливо бросила я, качая головой и сдувая прядь кудрей из высокого хвоста, которые летели в лицо.

— Всего лишь наблюдатель, — протянула она лениво, чуть прищурившись, проходя по склону и усаживаясь на камень. — Ты забавно смотришь в небо, словно ждёшь, что Четверо лично спустятся и дадут тебе знак.

Я напряглась, не зная, шутит она или насмехается. Наверняка видит разводы от пыли и опухшие глаза. Она не была похожа на дарханку, по крайней мере, не носила их одежды, поэтому я терялась в догадках, как же стоит к ней обращаться.

— А что, может, и дадут, — отозвалась я наконец, выпрямляясь. — Если бы вы знали, через что приходится проходить здесь, то тоже захотели бы получить одобрение богов.

— О, я знаю, — неожиданно серьёзно ответила женщина, скрестив руки на груди. — Я знаю, каково это — пытаться выжить там, где каждый ждёт твоего поражения. Где каждое твоё слово, движение, даже взгляд оценивается. Где тебе кажется, что ты одна, но на самом деле на тебя всегда кто-то смотрит.

— Вы тоже здесь учились, — осознала я.

— Можно и так сказать, — её большой выразительный рот изогнулся в ироничной усмешке, но на лице сквозила горечь. — Но это в прошлом. Пришлось, однако, в него вернуться, чтобы отдать должок. Сеттеръянг не отпускает так просто тех, кто уже попал в его сети. Остаётся, знаешь ли, навсегда с человеком и прорастает в сознании, чем бы ты потом не занималась. Увидишь это позже.

— Не сомневаюсь, — криво усмехнулась я,вспоминая, как после возвращения Тавиана со службы косилась на то, как изменился брат, и пыталась примириться с этими изменениями.