Книга Одержимость Анны, страница 94 – Макс Берман

А что, если смерть лучшей подруги – плата за возвращение Марка? Вот он сидит дома и ждет Анну, но что впереди? И вообще, куда снова уносят ее мысли? Вряд ли Мэри одобрила бы то, о чем только что подумала Анна.

Девушка хотела уже вернуться к гостям, но заметила, как из полуоткрытой дверцы шкафа выглядывал вандрим. Тотсамый, которым Мэри пользовалась, когда они поругались. Девушка встала, открыла шкаф, дабы осмотреть устройство. В ее голове никак не укладывалось, что эта штуковина находилась в комнате жизнерадостной подруги, которая просто терпеть не могла такие гаджеты. Мэри считала, что пользоваться вандримом – это словно стать жертвой пропаганды против жизни в реальности. Анна сначала смеялась над подобными утверждениями, но с годами факты говорили сами за себя: люди стали слишком часто уходить в сны, не желая принимать текущую реальность.

Только Анна достала вандрим, просто желая повертеть устройство, как из полки шкафа выпал чистый конверт. Девушка удивленно подняла его, достала оттуда письмо и прочла: «Как и вы, мы терпеть не можем подобные устройства. Тем не менее мы считаем, что вас заинтересует посмотреть то, что мы для вас записали».

– Кто прислал тебе этот девайс? И что за сон на нем записан? – спросила Анна, разглядывая вандрим.

Любопытство было настолько сильным, что девушка хотела получить ответ на этот вопрос прямо сейчас. Анна подошла к двери, закрыла ее на защелку и надела на голову обруч.

Это был Чикаго, а точнее его окрестности. Такой знакомый и родной, но в тоже время же другой и неизвестный. Анна гуляла по грязным улочкам Гленвью, маленького городка в пятнадцати милях^[11]от Титановой Долины. Девушка была ошарашена увиденным: Гленвью всегда был милым и спокойным местом, в котором проживали люди, желающие отдохнуть от городской суеты, но во сне от его ухоженности и красоты не осталось и следа. Анна медленно шла вдоль обшарпанной дорожки, пытаясь не наступить на старые мусорные обертки и прикрываясь ладонью, чтобы хоть как-то перестать чувствовать паршивый запах. Действительно ли это ее любимый Иллинойс, а не Нью-Йорк или город-призрак из Алабамы?

Бездомные лежали на тротуаре, практически все подключенные к сонному девайсу: их безмятежные улыбки были похожи на радостные лица младенцев, которые только-только появились на свет и еще не познали горе и радость этого мира.

Анна прошла мимо множества закрытых заведений в окутанном сумерками городе. Бизнес в этом мире явно находился в упадке: наблюдалось лишь несколько работающих мест. Девушке показалось, что она находилась в постапокалиптическом мире, где нет и не будет простого лучика солнца, что подарит улыбку. Осталась лишь тщетность и бессмысленность существования человека как такового.

Анна остановилась возле открытого заведения: полупустое кафе с потрепанным интерьером, в котором семья из ребенка и двух родителей праздновали день рождения малышки. Они выглядели как нищие граждане времен Великой Депрессии: изношенная разорванная одежда, сальные волосы и поникший взгляд говорили сами за себя – и лишь маленький проблеск в улыбке девочки с кучерявыми волосами давал понять, что все происходящее вокруг – праздник.

Родители искренне улыбались и вместе с дочерью смотрели на еле заметный микроскопический кусок торта, лежавший на тарелке.