Книга Укушенная, страница 204 – Джордан Стефани Грей

Он смотрит на меня сверху вниз.

Я смотрю на него снизу вверх.

Я едва могу дышать. Магия и звездная пыль кружатся вокруг нас; деревья тихо шелестят листьями. Вдалеке звучит музыка, и я знаю, что другие всё ещё существуют. Двор. Королевы. Но я была несчастна без него. У меня здесь почти ничего не осталось. Син заправляет прядь волос мне за ухо и наклоняется ближе, его губы едва касаются моих.

— Ты… ты ел вишневую тарталетку, — шепчу я ему в губы. — Ты опьянён вожделением.

— Да, — говорит он, и эта ложь сжигает меня на месте. — Всё это неправда. — Ложь. — Ты не снилась мне по ночам. — Ложь. Он целует меня, и мой живот сжимается. — Я не представлял, как твои великолепные губы обхватывают…

— Син, — выдыхаю я.

Его глаза горят.

— Попроси меня.

— О чём?

— О чём угодно, Ванесса. Обо всём грёбаном мире. — Он проводит рукойпо моему бедру, по талии, по изгибу груди. — Попроси меня. Позволь мне быть эгоистом. — Его язык скользит по моей нижней губе, и он стонет. — Позволь мне овладеть тобой.

Музыка резко обрывается. Это окончание песни. Окончание этого момента. Я отрываюсь от Сина и отступаю назад, когда вспоминаю всё — Селесту, Уну, Эви, королеву Сибиллу, унижение перед двором, — вспоминаю, как дорого мне обходится потеря тех, кого я люблю. Я оглядываюсь назад и вижу, что оборотни продолжают есть, пить, целоваться и танцевать. Даже Уна и инструктор Шепард кружатся под внезапную медленную мелодию.

— Мы не можем, — говорю я.

— Знаю, — говорит Син.

И мы смотрим друг на друга — принц и изгой, — как два персонажа греческой трагедии.

— Т-ты должен уйти, — выдавливаю я, потирая руки от холода, вызванного потерей близости с ним. — Я уверена, что вы с Эви должны танцевать.

Он тихо ругается, не отрывая от меня взгляда. И, похоже, он собирается подарить мне весь мир. Здесь и сейчас. Он выглядит так, словно может украсть фонарь с дерева и поджечь весь лес. Я думаю, я люблю тебя.

В другой жизни, где Селеста жива, а я всего лишь девушка, мы вместе. Я знаю это. В жизни, где Син — не принц, а всего лишь мальчишка, наши души всё равно бы нашли друг друга. Они всё равно бы сошлись.

Я бы любила его вечно.

— Ах, мой дорогой сын, — говорит королева Сибилла, приближаясь к нам на острых, как ножи, каблуках, которые задевают лепестки у наших ног, — я всё гадала, куда ты убежал. Неудивительно, что ты оказался здесь.

Я вздрагиваю от удивления при виде неё — от того, что она снова каким-то образом скрыла свой запах. Моя спина выпрямляется, и я отчаянно хочу опустить взгляд в землю, но… я не могу.

Чёрные волосы королевы длиной до плеч заплетены в тугой пучок, подчёркивающий строгую линию её подбородка. Её взгляд, устремлённый на нас, полон чёрной ярости, и она машет рукой себе за спину.

— Возможно, ты планируешь потанцевать со своей невестой? Некоторые из наших гостей не верят в то, что терпение — это добродетель.

— Ваши гости верят в то, что выгодные сделки — это дар или что-то ещё, — говорит женщина, выходя из-за спины королевы. Внезапно нас окутывает ещё один аромат, так похожий на аромат Эви. Ванильный и нежный. Мой желудок сжимается. Я инстинктивно отступаю назад.

Королева Чжэ на несколько дюймов выше королевы Сибиллы, её длинные волосы заплетены ниже пояса в замысловатые косы, украшенные звёздочками из чёрного дерева. Однако их чёрные глаза совершенно одинаковы. Королева Чжэ склоняет голову перед Сином, отказываясь обратить на меня свой царственный взгляд.