Книга Двор Ледяных Сердец, страница 160 – Элис Нокс

Что-то во мне щёлкнуло.

Я резко отшатнулась – спиной ударилась о колонну.

Руки взлетели – прижались к груди, скрестились, защищаясь.

– Я не танцую, – вырвалось резко, истерично.

Зал ахнул – тихо, но ощутимо.

Смертная отказала Зимнему Королю.

Морфрост замер.

Рука застыла в воздухе – протянутая, отвергнутая.

Глаза вспыхнули – ледяным огнём.

Температура рухнула.

Свечи погасли.

Лепестки под ногами заледенели – хрустнули.

Он шагнул вперёд.

Один шаг – быстрый, решительный.

Оказался вплотную.

Наклонился – губы у самого уха.

Дыхание холодное скользнуло по шее.

– Ты ещё не поняла правил этого мира, – прошептал он, и голос был абсолютно властным, опасным.

Пауза.

– Тут не отказывают королю.

Его рука легла на мою – ту, что прижималась к груди.

Пальцы переплелись с моими – крепко, властно, не давая вырваться.

Оторвал от груди – одним движением, резко, но не грубо.

Вторая рука легла на мою талию – уверенно, собственнически.

Потянул за собой, не церемонясь.

Я споткнулась, но он подхватил, не дал упасть.

Повёл в центр зала – через толпу, что расступалась мгновенно.

Остановился в самом центре.

Обернулся.

Свободной рукой дёрнул застёжку на шее – одно резкое движение,металл щёлкнул.

Плащ соскользнул с плеч – тяжёлый, массивный – упал на пол с глухим звуком.

Лёг тёмной лужей у наших ног.

Теперь только рубашка и жилет – тонкая ткань, облегающая, не скрывающая линий тела.

Плечи широкие. Грудь мускулистая. Талия узкая. Руки сильные – мышцы проступали под бледной кожей.

Он повернулся ко мне.

Рука вернулась на талию – крепче теперь, увереннее.

Притянул ближе – решительно, не спрашивая.

Между нами осталось дюйма три.

Моя рука легла на его плечо – сама, автоматически, дрожащими пальцами.

Под шёлком рубашки – мышцы твёрдые, напряжённые.

Мы замерли.

Он кивнул кому-то.

Музыка началась.

Медленная. Плавная. Интимная.

Струнные запели – низкие ноты, глубокие, обволакивающие, похожие на медленное биение сердца.

Арфа вступила – серебристые переливы, нежные, почти хрупкие, как слёзы на ветру.

Флейта подхватила – высокая, чистая, пронзительная, как крик души.

Вместе они создавали мелодию, что хватала за сердце, сжимала, не отпускала.

Морфрост начал двигаться.

Шаг – плавный, уверенный, и я отступила, не думая, просто следуя за движением его тела.

Рука на талии направила влево – лёгкий нажим пальцев сквозь тонкую ткань, холод проникал, обжигал кожу. Я последовала, и юбка зашелестела, лепестки взлетели облаком вокруг наших ног.

Поворот – медленный, завораживающий, и мир закружился. Лица, свечи, цветы слились в размытое пятно, только его лицо оставалось чётким – единственная точка в кружащейся реальности.

Мы кружились, и он вёл меня – не просто вёл, творил из моих неумелых движений что-то большее, превращал мою неуверенность в танец. Я не умела танцевать, никогда не училась, но под его руками казалось, будто я родилась в танце, будто всю жизнь делала только это – кружилась в его объятиях под музыку, что плакала и пела одновременно.

Свечи горели ярче вокруг нас, выделяя из тьмы, превращая зал в сцену только для нас двоих.

Моя рука на его плече – пальцы лежали на тонком шёлке рубашки, и под тканью чувствовались мышцы, твёрдые, играющие при каждом движении. Предплечье напрягалось, когда он вёл меня в поворот, мускулы перекатывались под бледной кожей, сильные, контролируемые, завораживающие в своей точности.