Книга Двор Ледяных Сердец, страница 224 – Элис Нокс

Он рассказывал истории – интересные, смешные.

Слушал меня – внимательно, задавал вопросы.

Флиртовал – тонко, галантно.

Всё правильно. Всё красиво.

Но…

Внутри – тишина.

Глухая. Пустая.

Я улыбалась – широко, смеялась его шуткам, отвечала охотно.

Но это была игра. Маска.

Внутри не откликалось ничего.

Ни на красоту – грубоватую, мужественную.

Ни на голос – бархатный, завораживающий.

Ни на тепло – приятное, уютное.

Ничего. Пусто.

Не тот.

Не тот запах. Не тот голос. Не то тепло.

И это злило.

Внутри, где-то глубоко, разгоралась ярость – тихая, холодная.

Почему? Почему он не вызывает ничего?

Он красив. Обаятелен. Приятен.

Почему не откликается?

Я знала ответ.

Но не хотела признавать.

Потому что он не Морфрост.

Потому что тело знает. Запомнило.

Холод. Хвою. Зиму. Его.

И теперь всё остальное – не то.

Ярость вспыхнула ярче.

Нет. Это несправедливо.

Он не имеет права.

Не имеет права так глубоко залезть под кожу, что больше никто не нужен.

Я посмотрела на Ровена – на улыбку, на тёплые глаза, на руки, что жестикулировали, рассказывая очередную историю.

Хороший мужчина. Король. Обаятельный. Интересный.

И мне плевать на него.

Но я не могла остановиться.

Потому что видела – краем глаза, периферийным зрением – как Морфрост рядом разваливается на части.

Как напрягается. Как дрожит. Как кипит молча.

И это… давало власть.

Маленькую. Жалкую. Но власть.

Наконец-то я контролирую что-то.

Наконец-то он страдает, а не я.

Наконец-то он на краю, а не я.

И это было опьяняющим.

Месть. Маленькая, мелочная месть за всё – за контроль, за метки, за оргазм при всех, за то, что он залез так глубоко, что выжег изнутри способность чувствовать кого-то другого.

Я смеялась громче.

Наклонялась к Ровану ближе.

Касалась его руки – случайно, мимолётно.

Смотрела в глаза дольше, чем нужно.

Играла.

И наблюдала – как Морфрост рядом умирает.

Холод усиливался с каждой секундой – ощутимо, воздух дрожал, запотевал.

Иней разрастался – тонкими линиями, ползполз по земле, замораживал цветы у наших ног.

Узоры на его груди пульсировали – ярче, холоднее.

Я слышала дыхание – жёсткое, контролируемое, но неровное.

Вдох долгий, выдох резкий, хриплый.

Рука на моём плече дрожала – мелко, он пытался скрыть, но не мог.

Хорошо. Пустьчувствует.

Пусть поймёт, каково это – быть беспомощным.

Рован словно не замечал напряжения – продолжал улыбаться, рассказывать.

Но взгляд скользнул на плечо Морфроста – на след зубов, глубокий, кровоточащий.

Бровь приподнялась – едва заметно, усмешка стала острее.

– Ваше Величество, – произнёс он мягко, – простите любопытство, но… плечо. Это свежее?

Морфрост напрягся мгновенно – весь, целиком.

– Не твоё дело, – голос ледяной, смертельный.

Рован усмехнулся – понимающе, насмешливо.

– Конечно. Прошу прощения. – Пауза. – Просто выглядит… болезненно. Надеюсь, того стоило.

В янтарных глазах плясало что-то хищное, довольное.

Морфрост сжал кулаки так, что костяшки побелели, суставы треснули.

Я наклонилась к нему – чуть, губы почти коснулись уха.

– Не мешай, – прошептала я тихо, твёрдо. – Дай насладиться моментом. Он очень привлекательный мужчина. И приятный собеседник.

Ложь. Полная ложь.

Но я хотела, чтобы он поверил. Хотела, чтобы было больно.

Морфрост задрожал – весь, мелко, дыхание сбилось резко, хрипло.

– Элли, урок с Обероном тебя ничему не научил? – прошептал он отчаянно. – Он тоже был галантен. Обаятелен. И к чему привело? Он чуть не изнасиловал тебя!