Книга Двор Ледяных Сердец, страница 243 – Элис Нокс

Морфрост – молодой, совсем молодой, каким я его ещё не видела ни разу. Волосы распущены, падали на плечи белым каскадом. Лицо спокойное, расслабленное, в уголках губ притаилась едва заметная улыбка – настоящая, живая. Глаза ледяного голубого цвета смотрели не холодно, а тепло, полно чего-то, что можно было назвать только счастьем.

Он был одет просто – лёгкая туника без украшений, тёмные штаны, босые ноги опущены в прохладную воду ручья.

Никаких доспехов. Никакой короны. Просто мужчина, что наслаждался теплым днём.

И рядом с ним Аурелия.

Живая, смеющаяся, прекрасная, такая, какой она была до битвы, до стрелы, до смерти.

Золотые волосы распущены, падали волнами на плечи, на спину, ловили солнечные лучи, переливались как жидкое золото. Платье летнее, лёгкое, персикового цвета, украшено живыми цветами, что вплетены в ткань и благоухали. Кожа смуглая, загорелая, светилась здоровьем и жизнью. Глаза янтарные, полные радости, озорства, любви, что переполняла и требовала выхода.

Она сидела рядом с ним, ноги тоже опущены в воду, голова лежала на его плече, волосы смешались с его – золото и серебро, лето и зима, тепло и холод, что нашли способ существовать вместе.

Они говорили – тихо, я не слышала слов чётко, но видела, как губы шевелятся, как Морфрост что-то рассказывает, жестикулируя свободной рукой, как Аурелия смеётся в ответ – звонко, чисто, как колокольчик на ветру, что разносится по всей поляне.

Потом она повернулась к нему, посмотрела в глаза долго, серьёзно, словно хотела запомнить каждую черту, каждый оттенок, каждое выражение.

Подняла руку, коснулась его лица нежно, провела пальцами по щеке, по линии скулы, по губам.

Губы её шевельнулись, я не слышала звуков, но читала движение:

– Я люблю тебя. Всегда буду любить. Что бы ни случилось.

Морфрост накрыл её руку своей, прижал к щеке, закрыл глаза на мгновение, словно впитывал это прикосновение, это тепло, эти слова, запоминал на веки.

Потом открыл глаза, посмотрел на неё так, что у меня перехватило дыхание даже здесь, даже будучи просто наблюдателем чужого счастья.

В этом взгляде было всё – любовь глубокая и безоговорочная, нежность, преданность, обещание быть рядом всегда, несмотря ни на что.

– И я тебя. Больше жизни. Больше королевства. Больше всего на свете.

Он наклонился, поцеловал её – медленно, нежно,бережно, словно она была самым драгоценным сокровищем, что у него было, самым хрупким, что можно было разбить неосторожным движением.

Аурелия улыбнулась в поцелуй, обвила руками его шею, прижалась ближе, отвечая с той же нежностью, с той же любовью.

Они сидели так, обнявшись, целуясь, счастливые, не зная, что впереди война, кровь, смерть, вечная зима и боль, от которой не будет спасения.

Солнце светило ярче, согревая их, ветер шелестел листьями, играл в волосах, ручей журчал свою вечную песню.

И на этой поляне, в этом мгновении, они были просто двумя существами, что любили друг друга вопреки всему – вопреки тому, что он был Зимой, а она Летом, вопреки тому, что их народы были врагами, вопреки тому, что мир не одобрял их любовь.

Они были вместе.

И этого было достаточно.

Я смотрела на эту картину, и слёзы текли по щекам – но на этот раз не от боли, не от горя.

От чего-то другого – от понимания, от осознания того, что он потерял, что он похоронил вместе с ней на том поле битвы.