Книга Двор Ледяных Сердец, страница 242 – Элис Нокс

Крик Оберона:

– СЕСТРА! НЕТ! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?!

Крик Морфроста:

– АУРЕЛИЯ!

Он держал её на руках, прижимал к груди, смотрел на стрелу, что торчала из груди, на кровь, что текла, пропитывала броню, капала на его руки, на доспехи.

Лицо её было бледным, губы посинели, дыхание прерывистое, хриплое.

Но она смотрела на него – только на него, словно больше никого не существовало.

Подняла руку слабо, с огромным трудом, коснулась его лица.

Губы шевельнулись, слова выходили тихо:

– Я… выбрала тебя. Всегда… выбирала. Не жалею… ни о чём. Люблю… больше жизни. Не плачь… Обещай… что будешь жить. Прощай… мой король. Мой возлюбленный.

Рука упала безжизненно.

Глаза закрылись медленно.

Грудь поднялась в последний раз и замерла.

Морфрост обмер, не в силах поверить, не желая принять.

Смотрел на её лицо – мирное, спокойное, красивое даже в смерти.

Секунда тишины. Две. Три.

А потом он медленно поднял голову, посмотрел в небо – в то расколотое надвое небо.

И закричал.

Крик вырвался из самой глубины его существа – долгий, протяжный, нечеловеческий, полный такой боли, что земля под ним содрогнулась.

Холод взорвался из него волной – мощной, неконтролируемой.

Метель поднялась мгновенно, яростная, ослепляющая. Земля под его коленями замёрзла, иней пополз во все стороны стремительно, покрывал траву, тела павших, оружие.

Воины Лета закричали, побежали. Те, кто был слишком близко – замёрзли на месте, превратились в ледяные статуи.

Оберон добежал до них, упал на колени рядом с телом сестры, протянул руки, но не посмел коснуться.

– Сестра, – прошептал он, голос дрожал. – Боги, прости. Я не хотел. Я целился в него. Не в тебя. Никогда не в тебя. Зачем ты… зачем выбрала его?

Слёзы текли по его лицу, превращались в пар от холода.

Морфрост медленно повернул голову, посмотрел на Оберона.

Глаза изменились – из ледяного голубого стали белыми, полностью белыми.

Лицо застыло маской – холодной, мёртвой.

Когда он заговорил голос был тихим, мёртвым:

– Ты убил её. Твоя стрела. Ты взял у меня единственное, ради чего я жил.

Пауза.

– И я уничтожу тебя. Твой двор. Твои земли. Я заморожу всё Лето. Это клятва. Проклятие.

Оберон попятился, развернулся, побежал – вместе с остатками армии.

Морфрост остался один посреди мёртвых, посреди льда.

Он опустился на колени, прижимая её тело к груди.

Голова склонилась, уткнулась в её волосы.

И он замер – неподвижно, как статуя.

Снег падал, покрывал его плечи, спину белым саваном.

Король Зимы умер на этом поле вместе с ней.

***

Слёзы жгли мои щёки, но я не вытирала их.

Она пожертвовала собой. Он винит Оберона. Винит себя.

Метель усилилась, мир начал меняться снова.

Картинка поплыла, понесла меня дальше в прошлое.

***

Лес.

Но не тот страшный, тёмный лес, что был полон звуков Охоты и смерти. Этот был другим – живым, зелёным, наполненным светом, что пробивался сквозь густую листву мягкими золотыми лучами. Птицы пели где-то высоко в кронах, ветер шелестел листьями ласково, приносил запах цветов и тёплой земли.

Здесь царило лето – доброе, живое, без войны, без ненависти.

Я стояла на краю небольшой поляны, покрытой мягкой травой, что колыхалась на ветру. Солнечные блики играли на земле, создавая причудливые узоры света и тени. Ручей журчал тихо неподалёку, переливаясь на солнце серебристыми бликами.

На поляне, у ручья, сиделидвое.