Книга Дикая Омега, страница 2 – Ленор Роузвуд

Горло перехватывает, и я заставляю себя отогнать мысль. Прошлое — роскошь, на которую я сейчас не имею права. Мне нужна каждая крошка силы, чтобы выдержать этот новый кошмар. В выдерживании я мастер. Выживать наперекор всему — то, что у меня получается лучше всего.

Охранник ухмыляется шире и берёт с подноса бутерброд, демонстративно откусывая огромный кусок. Театрально стонет, разбрасывая крошки по своей засаленной форме и жуя с открытым ртом.

Отвратительно.

Беты всегда относилисько мне как к дерьму. Так было всегда. Альфы нас подавляют, беты нас ненавидят.

Словно мало было миру проблем после массовой ядерной войны и развала цивилизации — на арену появились альфы и омеги, рождённые у бывших нормальных, но облучённых людей, которых теперь называют бетами.

Альфы — больше, быстрее, сильнее. Идеальные солдаты.

Омеги — их сирены, запускающие инстинкты.

И мы редки.

Наше существование стало искрой войны: альфа-банды поднимались, разрывая на части хрупкие остатки общества, едва начавшего выбираться из ядерной зимы.

Пока не пришёл Совет. Они сочли альф угрозой, а омег — её причиной.

«Контролируешь омег — контролируешь альф».

Популярная поговорка.

Теперь омег, родившихся в «приличных» семьях, регистрируют сразу после появления метки и обучают в государственных школах — выращивают, чтобы раздать стаям и удерживать шаткое равновесие власти.

А остальные?

Оказываются здесь. В этой дыре под названием Центр Перевоспитания.

— Ммм, неплохо для помоев, да? — спрашивает бета, причмокивая. — Тебе стоит поесть, Шесть Один Семь. Я видел тебя, когда тебя сюда притащили. Такие формы… всё на своих местах — как у омеги и должно быть. А сейчас? Ты превращаешься в симпатичную маленькую спичку.

Меня выворачивает от его слов. Он подходит ближе, дразняще болтая перед моим лицом бутербродом. Запах дешёвой переработанной «колбасы» и несвежего хлеба бьёт в нос — пустой желудок снова протестующе скручивает.

Я не дам этому садисту удовольствия.

Лучше сдохнуть с голоду.

— Всего один укус, — уговаривает он. — Один. И я уйду. Дам тебе наслаждаться своей дырой в одиночестве. Ну что скажешь?

Не удивительно, что он так старается. Его начальство наверняка давит: их главная цель — заставить меня есть с рук. Каждый другой охранник сдавался: угрозы не работали, голодание не работало. Они всегда сдаются раньше, чем я. Кидают на пол старые объедки — ровно столько, чтобы я не умерла — и начинают попытки снова.

Но суть не в том, чтобы я поела.

Суть в том, чтобы я поела из руки альфы. Только так — по правилам Совета — меня переведут из одиночки обратно в программу «Реабилитации».

Даже Главный Наставник хочет этого — наш «благодетель». Его финансирование зависит от способности сделать из таких, как я, «идеальные подарки» для стай.Одиночка — это наказание на пару дней, максимум неделю. Чтобы омега ценил «роскошную» жизнь этажом выше.

Я понятия не имею, сколько времени я здесь. Перестала считать после пяти месяцев. Считаю только охранников, которые сдались. Даже у бет есть пределы.

Этот продержался дольше остальных. Но ему, кажется, нравится видеть, как я страдаю. После того случая, когда я попыталась откусить ему член, когда он попытался засунуть его мне в рот… теперь это личное.

Меня пробивает горькая усмешка — и я опускаю взгляд на плитки. Когда-то я была наивной. Думала, что беты не так уж плохи. В лагере они занимались своим делом, не трогая нас — омег, — пока мы выращивали овощи и готовили еду в костре.