Книга Дикая Омега, страница 4 – Ленор Роузвуд

Меня накрывает истерический смешок. Глаза жжёт.

Пусть он правда убьёт меня в следующий раз. Это будет милосерднее, чем то, что меня ждёт наверху — когда решат, что я «готова».

Нет. Я этого не допущу.

Лучше умереть.

Даже если я буду умирать понемногу, день за днём.

По пальцу за раз.

Глава 2

ТЭЙН

— Этот ебучий псих нас всех прикончит, Тэйн!

Голос Виски гулко разносится по Шато, пока мы возвращаемся после очередной миссии. Кровь всё ещё капает с его сломанного носа.

Это он первый придумал это название — Шато. Словно мы живём не в разваливающихся хозяйственных постройках, прижавшихся к горам на границе Пустошей, а в изысканном поместье. Хотя… лучше, чем «Дом Неудачников», как раньше называл это место Чума.

Виски у нас местный клоун — и как самый младший из Призраков, нашей стаи, связанной кровью и братством, он обычно самый расслабленный. Он ещё не успел ожесточиться. Но сегодня он в подвешенном состоянии, и я не могу сказать, что не понимаю его.

Он уже снял последнюю маску, которую стащил с поля боя как сомнительный трофей, обнажив синяк, который уже начал наливаться под одним из своих светло-карих глаз. Его распухший, сломанный, залитый кровью нос — единственное, что нарушает его раздражающе правильные черты лица. Даже в коротких, но всё равно растрёпанных каштановых волосах запёкшиеся брызги крови.

И нет, это не следы миссии — это последствия нашего «триумфа».

Я не уверен на счет правильности того, чтобы снять чертову футболку. Маску — ладно. Но футболку? Он всегда был чересчур горд своими пресловутыми «кубиками», хотя у него они самые менее заметные из всех нас. Последние месяцы миссии были относительно лёгкими, а сочной еды неожиданно много, и он даже не пытался её экономить. Иногда мне кажется, что само слово «рацион»противоречит его мировоззрению.

Хотя, возможно, это единственный моральный принцип, который у него вообще есть.

Чума, наш полевой медик, выступает вперёд:

— Сядь. Дай вправлю этот нос обратно, — произносит он сурово, голос приглушён маской. — Если, конечно, тебе нравится выглядеть как картина Пикассо.

Чума вообще не похож на врача. По крайней мере, на того, к которому ты бы добровольно пошёл. Его «манеры заботы» ничем не лучше. Но здесь, в Пустошах, он единственный, кто хоть как-то приближается к медицине. Его маска — та самая, благодаря которой он получил своё прозвище: чёрная кожаная маска чумного доктора под тёмным капюшоном, плавно переходящим в бронекевлар и кожу так же, как у всех пятерых из нас. Под маской — длинные чёрные волосы и бледное лицо с резкими чертами, отчего онвыглядит не менее пугающе.

Кроме Призрака, только Чума носит маску даже вне миссий. Но у него причины совсем не такие, как у моего брата — единственного, кому действительно нужно её носить. Чума просто до ужаса боится заражения. Не смерти — смерти он смотрит в лицо без дрожи.

Именно заражения.

Из угла комнаты раздаётся тёмный смешок Валека. Обычно он носит капюшон палача поверх простой кожаной маски с двумя прорезями для глаз, за которыми — только тени. Сейчас маска лежит у него на коленях, обнажая его возмутительно выточенное лицо.

— Пусть срастается криво, — говорит он на своём густом вриссийском. — Нашему красавчику из-за океана полезно немного понизить самооценку.

— Иди нахуй, Валек, — огрызается Виски. — Вы знаете, что я прав. И перестанете ржать, когда в следующий раз он на вас устроит свой ядерный пиздец.