Книга Дикая Омега, страница 35 – Ленор Роузвуд

Как может быть легко… когда ягнёнка бросают в логово волков?

Глава 16

АЙВИ

Я резко распахиваю глаза. Сердце бьётся в горле, дыхание рваное. Я сажусь, уже почти захлёбываясь паникой. Незнакомые стены. Стерильный запах дезинфекции. Провода и трубки, тянущиеся от моего тела…

Где я?

Последнее, что я помню: бег. Судорожная попытка вырваться от Чумы. И как я рухнула прямо в объятия Тэйна, когда мир провалился в темноту.

Лёгкое касание на плече заставляет меня дёрнуться. Я оборачиваюсь — и вижу Чуму. Он стоит рядом с кроватью: пугающий, но почему-то и странно… успокаивающий.

— Тише, Айви. Ты в безопасности, — его голос мягко вибрирует через маску, низкий, ровный. — Мне бы не хотелось снова тебя седатировать. Но я не могу позволить тебе так заводиться. Просто расслабься.

Я смотрю на него настороженно. Все мышцы напряжены, готовые в любой момент сорваться с места. Но в его голосе есть что-то… другое. Спокойная уверенность, ровность, которая сбивает меня с толку. Медленно, очень неохотно, я снова опускаюсь на подушки. Не спуская с него взгляда.

Чума кивает — как будто удовлетворён моей покорностью. Он начинает задавать вопросы. Голос у него спокойный, мягкий, но с твёрдой внутренней гранью:

— Ты знаешь, где находишься, Айви?

Я осматриваю комнату: медоборудование, светлые стены, идеальная стерильность. Клиника. Очевидно. Но дальше — пустота. Я качаю головой, не доверяя своему голосу.

Он тихо хмыкает, берет меня за подбородок и поднимает лицо. Вспышка света режет глаза; я моргаю, но заставляю себя не дёргаться. Его движения точные, почти ласково-аккуратные, рука лёгкая, без тени грубости.

— Ты в моей клинике, — говорит он, снимая кожаную перчатку и натягивая тонкую голубую. — Здесь ты полностью в безопасности. Мне просто нужно убедиться, что всё в порядке.

Когда его ладонь поднимается к моему горлу, я резко вздрагиваю.

Он замирает в полудвижении.

— Всего секундный осмотр. Ничего большего. Обещаю.

Он ждёт — как будто даёт мне шанс отказаться. Я не отвечаю. Тогда он осторожно касается моего горла. Пульс? Лимфоузлы? Его пальцы движутся быстро, безболезненно. Он переходит к моим запястьям.

Пока он работает, мысли рвутся одна за другой.

Почему я здесь? Что случилось после того, как я отключилась? И главное — что Чуме от меня нужно?

Я так долго бежала. Пряталась. Сражалась противсистемы, которая ломает и жрёт таких омег, как я. И вот — я снова чья-то добыча. Чья-то милость.

Он прикладывает стетоскоп к моей груди, слушает дыхание, заставляет глубоко вдохнуть несколько раз. Потом заглядывает в уши. В горло. Даже в нос. Это унизительнее, чем я готова признать.

Наконец он отступает на шаг.

— Жизненные показатели в норме. Последствий от седатива не наблюдается, — бормочет он скорее себе. — Но тебе нужно восстановиться и набрать силы.

Я сверлю его взглядом, сжав зубы так, что болит челюсть. Как я могу доверять ему? Им? После всего, что со мной сделали?

— Ты была в медикаментозной коме, — спокойно продолжает Чума. — Твоё тело было истощено от голода и тяжело обезвожено. Мне пришлось дать тебе время на восстановление.

Слова медленно проваливаются внутрь. И вместе с ними — злость. Они отключили меня. Лишили контроля. Снова. Прямо как в Центре. Я открываю рот — потребовать объяснений, выругаться, кричать — но он поднимает ладонь.