Книга Дикая Омега, страница 44 – Ленор Роузвуд

Хотя… Не думаю, что Валек отпустил бы меня. Как бы он ни издевался — уходить он бы точно не дал.

Но в одном он был прав. Мне нужно оружие. Припасы. Медикаменты.

Я знаю, что нужно, чтобы выжить там. Я делала это годами — будучи ребёнком. Но там были мягкие земли, леса и равнины, где ещё можно было жить. Эти же горы — ледяные, жестокие, кишащие тварями, которые сожрут меня за пару часов. Это в лучшем случае.

Не то чтобы здешние «твари» в человеческом обличье были лучше.

Я утыкаюсь лицом в тонкую подушку, пытаясь закрыться от мира, спрятаться во тьме собственных век. Но даже там нет покоя. Память рвёт меня вспышками. Центр — белые стены, холодные руки. Охранники и их мерзкие ухмылки, хватка, оставляющая синяки. Другие омеги с пустыми глаза, в которых давно ничего неосталось.

А теперь — эти альфы. Эти монстры.

Тэйн — вся эта огромная сила, взгляд, от которого хочется исчезнуть. Чума — спокойный, холодный голос, забирающий последнюю крупицу моей свободы. Валек — острые углы, злой смех и хищный голод, от которого мороз ползёт по спине. Виски — мальчишеская улыбка, за которой прячется охотник, всегда смотрит, всегда хочет.

И Призрак…

Меня пробивает дрожь, я сворачиваюсь ещё плотнее.

Призрак пугает меня сильнее всех. Не только из-за его дыхания — глухого шипения в трубках маски. Не только из-за его массы или молчания, которое ломает воздух. В нём есть тьма. Настоящая. Скрытая, бешеная жестокость, которую я чувствую кожей, когда он рядом.

Они все опасны. Все — альфы до костей. И теперь я — их добыча. Закрытая в клетке, в ошейнике, игрушка на растерзание. Меня тошнит от одной мысли. Я глотаю слюну, подавляя рвоту.

Я не дам им меня сломать.

Не дам победить.

Я пережила куда худшее чем это. Видела ад, от которого другие бы сломались навсегда. Я найду выход. Как-нибудь. Буду ждать. Буду играть в их игры. Дам им поверить, что я смирилась. А потом — когда они меньше всего будут этого ждать — я ударю. Прорежу себе путь наружу.

Или умру, пытаясь.

Лучше быстрая смерть, чем жизнь на цепи. Жизнь в качестве их игрушки, их собственности. Лучше почувствую собственную кровь на земле — чем чьи-то руки на моём теле, домогающиеся, ломающие.

Но мне нужно быть умной.

И запастись терпением.

Не дать отчаянию сделать меня безрассудной. Не позволить страху толкнуть в бессмысленный рывок. Мне нужно наблюдать. Изучить их распорядок, слабости. Восстановить силы. Планировать.

И главное — остудить сердце.

Не позволить этим странным моментам «доброты» сбивать меня. Не позволить одиночеству или жажде тепла разъесть мою решимость. Они — враг. Так было и так будет. Я напомню себе об этом тысячу раз. Пусть Чума мягко перебинтовывает мои раны. Пусть глаза Тэйна становятся мягче, когда он смотрит на меня. Пусть в насмешках Валека спрятано что-то похожее на понимание, на родство в общей сломленности.

Они — альфы. А я — их пленница.

Между нами не может быть доверия. Не может быть настоящей связи. Любая мягкость — ложь. Манипуляция, чтобы опустить мои ментальные стены.

Я не куплюсь на это.

Не имею права.

Усталость тянет меня вниз, события дня бьют по телу и разуму, как камни. Но я держусь. Не дам себе заснуть. Не дам быть беззащитной, пока они рядом.

Я должна быть начеку. Готовой ко всему.

Так что я смотрю на белую стену, пока глаза горят и режут, а ошейник зудит, давит, колет кожу. И жду. Сжата, как пружина. Жду следующего хода в этой смертоносной игре.