Книга Стажер магического сыска 2, страница 20 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Знаете что? — подняв голову сказал Глеб. — Увольняйте и меня. Я напишу рапорт.

Князев неторопливо собрал бумаги в стопку, убрал в папку, затем откашлялся и поднял взгляд на стажера.

— Вот как? — спросил он. — Хотите подать в отставку? Милости прошу, я вас не могу за ботинки хватать. Только вы мне скажите, кто за вас службу нести будет?

— Что-то вы не задавались этим вопросом, когда Анну Витольдовну отстранили.

— Анне… Витольдовне, госпоже Воронцовой, слишком затмили глаза личные мотивы. Она поставила их выше служебного долгаи предписаний. Уйдете и вы, а что дальше? Кто будет следить за порядком в городе? Один несчастный Кузьма Макарович и десяток городовых?

— Да хоть бы и так, — ядовито ответил Глеб. — На вашей совести это будет.

— Со своей совестью-то я как-нибудь разберусь, — спокойно парировал Князев, — а вы со своей что делать будете? Сдается мне, Глеб Яковлевич, вы не из тех людей, что будут спокойно спать по ночам, зная, что из-за их халатности и неуместной гордости кто-то страдает.

В первую секунду Глеб хотел ответить какой-то очередной колкостью, но слова будто застряли у него на языке. Он понял, что Князев прав.

— Пока я вынужден вам объяснять прописные истины о субординации на полицейской службе, — продолжил начальник, — в приемной дожидается несчастная женщина, у которой без вести пропала племянница.

Князев взял со стола бумажку, быстро пробежался глазами по тексту.

— Некая госпожа Снегирева, Светлана Петровна. Вы не стесняйтесь, Глеб Яковлевич. Подойдите к ней и прямо в глаза скажите несчастной женщине, так мол и так, Светлана Петровна, я слишком горд, чтобы помогать вам в вашей беде. Остальные сотрудники заняты, а я пойду домой. Вместо служения простым людям, буду до конца дней своих попивать чай и листать газеты. У меня сильные личные мотивы. Так что, госпожа Снегирева, что там случилось с вашей племянницей, меня уже совершенно не волнует. Это же буквально то, что вы имеете в виду, своими угрозами написать рапорт.

— Нет, — огрызнулся Глеб, — это не угрозы. Это констатация того, что с вами я работать не имею ни малейшего желания.

Князева насмешливо посмотрел на него.

— Вот как. Ваше право, конечно. Хотите — пишите рапорт, я поставлю под ним подпись. Только вы кому и что этим доказывать собираетесь? Ради своей мальчишеской порывистости оставите людей без помощи? Таких, как госпожа Снегирева? Или если очередная Елизавета Шмит попадет в лапы сумасшедшего, пусть сама как-то выкручивается из беды? Вспомните на минутку о вашем долге, Глеб Яковлевич. Не стоит забывать, что есть вещи выше личных интересов. Ступайте, господин стажер. Делайте, что сочтете нужным. А пока что вас дожидаются в приёмной.

Скрипя зубами от гнева, Глеб вышел из кабинета. Пошел он к черту, этот Князев. Можно открыть своё частное детективное агентство и помогать людям. И безтаких наглых хлыщей в высоких кабинетах. К черту его! Глеб был в полной решимости немедленно найти чернила, перо и бумагу, чтобы написать рапорт, но в коридоре он увидел пожилую женщину, сидящую на лавочке и нервно потирающую узловатые пальцы. Судя по красным глазам, бедная бабушка плакала уже несколько часов не переставая.

Кипящий в нем гнев резко остудился. В чем-то этот мерзавец Князев был прав. Уволиться он всегда успеет, а кому-то помощь нужна прямо сейчас.