Книга Стажер магического сыска 2, страница 41 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Отёк лёгких? — переспросила Анна. — Кажется это тоже с сердцем связано?

— Да, с ним. Казимир Иннокентьевич объяснял. Но там всё запутано. В целом сердце не справляется с объемом крови и эта жидкость идёт в лёгкие и человек по сути тонет. Ужасно, как по мне. Утонуть на берегу, на суше.

— В любой смерти нет ничего хорошего, — отозвалась Анна. — Но меня смущает даже не это. Я вполне могу предположить, что юная особа имела порок сердца, который именно в этот день и час привел её к смерти, однако меня смущает то, что мы имеем второй труп за сутки умерший, так сказать, своей смертью в столь цветущем возрасте и так неожиданно.

— Как я понял со слов тетки пороков у, — Глеб заглянул в блокнот, — Анастасии Александровны не имелось, здоровая девушка, своеобразная натура. Хотя, что тут удивляться. Художники там все такие.

— Давайте на какое-то время забудем про художников, — предложила Анна и встав с кресла прошлась по комнате. — Скажите, удалось ли проверить наличие магических следов?

Глеб сделался серьезным:

— Без вас, конечно, прямо на месте не вышло, мы с Порфирием Григорьевичем очень жалели, что вас рядом нет. Как бы проще было узнать подобные вещи о магии с вашей поисковой сетью, но увы, поэтому лишь в прозекторской выдалась такая оказия.

— Петр Сергеевич? — Анна вопросительно взглянула на Глеба.

— Да, он самый, опять прохлаждался там вместе с Казимиром Иннокентьевичем. Вот я удивляюсь, еслиу человека практика имеется и дежурства в больнице, что он каждый вечер в прозекторской ошивается?

— Это меня интересует в последнюю очередь. Итак, что с применением магии? — напомнила Анна.

— Да не было её там. — Глеб хлопнул себя по колену. — Вот понимаете, не было. Выходит девица Савицкая просто так пошла рисовать и померла. А до этого Мельников так же, отправился на боковую и остыл. Вы в это верите?

— Ни капли. — Анна покачала головой. — Однако именно за моё неверие я сейчас и отдыхаю от службы. Такая вот благодарность от нового начальника.

— Анна Витольдовна, всё образуется, — пообещал Глеб и тут же добавил: — Ну, лично я в это верю.

— Кажется, что ваш дар не в предвидении и не в вере, а в восприятии чувств, а посему давайте отложим эти утешения. Ауры с мест смерти видели? Дарья Ивановна их подготовила?

— О, госпожа Лукина расстаралась пред Алексеем Леонидовичем. Разве что каждый снимок аур в рамку не вставила, — усмехнулся Глеб. — К слову сказать, чтобы увидеть вчерашние аурографии, мне пришлось лично явиться к ней в кабинет и использовав всё свое обаяние, попросить взглянуть на них хоть одним глазком. При этом Дарья Ивановна так и сверлила меня взглядом, до сих пор на душе нехорошо. — Буянов замолчал, ожидая от Анны какого либо ответа. Однако она продолжала молча его слушать и Глебу ничего не оставалось, как продолжить рассказ:

— Впрочем, ауры тоже ничем не помогли. В комнате Мельникова кроме него, отца и служанки никого не было, из чего выходит: или кто-то из них его убил или он всё же сам помер. Та же картина и на месте гибели Савицкой — никого, ни единой живой души. А следовательно и аур нет. Вот как так, а?

Анна задумчиво подошла к окну. Провела пальцами по холодному стеклу и не оборачиваясь сказала:

— А что если Князев прав?

— Как это, прав? — возмутился Глеб, но Анна его перебила: