Книга Стажер магического сыска 2, страница 42 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— А вот так, прав и всё. И мы пытаемся отыскать убийство или преступление там, где его нет? Разве не умирают люди от болезней и несчастных случаев? Разве невозможно себе представить, что вот ещё вчера молодое сердце работало как часы, а сегодня раз и остановилось? Вот вам и всё преступление и единственным преступников в нём является судьба, фатум, да как не назови. — Анна обернулась к Глебу.— Что вы об этом думаете?

— Знаете, Анна Витольдовна,я бы, пожалуй, с вами согласился, если бы не одно «но».

— И какое же это «но», прошу, просветите меня.

— Картина. Одна из картин госпожи Савицкой висит в спальне усопшего Мельникова. Вот какое это «но». Потому как выходит, что эти двое были знакомы. И два человека, которых соединяло хоть что-то, пусть даже и искусство, вдруг один за другим умирают, в столь краткий срок.

— Картина, говорите? — Анна посмотрелась в зеркало. — С одной стороны город наш не велик. Что есть Парогорск? Завод на одном берегу, да жилые кварталы на другом, так что вполне возможно, что Василий Семёнович случайно приобрел картину Савицкой. Вот и вся недолга.

— А если посмотреть с другой стороны? — предположил Глеб.

— С другой это выглядит, как будто некто убил Мельникова, а затем отправился искать художницу, — призналась Анна.

— А вот тут вы, кстати, не угадали. — Глеб подошел ближе и заговорщицки произнес: — Девица Савицкая, Анна Александровна, погибла раньше, чем Мельников Василий Семёнович. Просто хватились ее позже и искали дольше.

— Даже если так, это ничего не меняет. Оба варианта всё ещё имеют место быть. — Анна вздохнула.

— И я бы с вами, пожалуй что согласился. — Глеб хитро прищурился. — Однако одна занятная деталь в деле Савицкой все же имеется, не знаю с чем ее связать, может и с художественной братией, а может и нет, но на шее у покойной Анастасии Александровны висел кулон. Даже не так. — Глеб взмахнул в воздухе пальцами, как бы подбирая слова. — Не кулон, нет. Амулет. Да, пожалуй, что он. В целом обычная деревяшка, да пара бусин, однако же в середине имелся знак. Что наводит на мысль о странных пристрастиях почившей художницы.

Анна замерла, затем бросив взгляд на Глеба быстро прошла к секретеру и взяла перо. Быстро начертила что-то на листке бумаги, а затем молча повернулась к Глебу, протягивая ему рисунок.

Глеб принял листок и взглянув на него удивленно посмотрел на Анну:

— Анна Витольдовна, вы меня удивляете, откуда вам это знать?

— Я уже видела такой амулет сегодня. И мне кажется нам просто необходимо узнать, кто его принёс Лизе.

— У Лизы? Елизаветы Михайловны? — переспросил Глеб.

— Само собой у неё. Или у нас с вами много общих знакомых Елизавет имеется? — Анна свернула рисунок и убрала его в карман.

— Да нет, конечно же, — отмахнулся Глеб. — Что, прямо сейчас и пойдём?

— А вы собираетесь ещё с месяц подождать, пока и с ней что не приключится? — Анна обожгла его взглядом.

— Да нет, конечно, что вы такое говорите? Просто, что с ней может случиться, если она и так в доме для душевнобольных? И там, кстати, круглые сутки дежурные работают.

— Да, вы правы. — Анна села на стул, но тут же опять поднялась. — Однако же у меня прямо сердце не на месте, понимаете, Глеб Яковлевич? Что-то мне подсказывает, что нам необходимо разузнать откуда у нее такой же амулет, как у вашей умершей художницы.