Книга Стажер магического сыска 2, страница 64 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Значит, вы считаете, что все эти смерти дело рук Лукиной? — спросил он.

— Эти и возможно ряд других, — ответил Глеб. — Нам надо ещё проверить, не причастна ли она ещё к каким другим делам в прошлом.

Князев нервно дернул шеей. Пригладил бороду.

— В любом случае, убийца уже понесла заслуженное наказание, — сказал он. — Возмездие свершилось, так или иначе. Может и не стоит нам слишкомсильно афишировать эту историю. Потому что доказательства у нас сейчас только косвенные.

«Точь-в-точь как Анна заговорил», — мысленно вздохнул Глеб.

— А разбрасываться ресурсами, чтобы пытаться связать с её каждым инфарктом случившемся в Парогорске — непозволительная роскошь, — назидательно сказал Князев, глядя в упор на Глеба.

— Да, такими ценными кадрами, как Анна Витольдовна, разбрасываться действительно опрометчиво, — не удержался от колкости Буянов.

В глазах Князева сверкнула холодная молния, желваки напряглись.

— Глеб Яковлевич, сегодня у вас был, кажется, очень длинный день, — медленно произнес он. — Так что идите домой. И отоспитесь. А то ещё наговорите чего-то такого, о чем можно и пожалеть. Завтра жду ваш полный письменный рапорт о случившемся. Свободны.

Фыркнув, Глеб поднялся со стула и вышел из кабинета не прощаясь. Как минимум идея отоспаться действительно была хороша.

Мечты просто провалиться в крепкий сон оказались слишком оптимистичными. Всю ночь его преследовали кошмары, как он сам вязнет в болоте, тонет все глубже, сантиметр за сантиметром, пытается дотянуться до спасительной земли, но ему не хватает каждый раз буквально чуть-чуть, и вот уже зловонная жижа подступает к лицу… Глеб с трудом разлепил глаза, чувствуя себя ещё более вымотанным, чем до сна, встал с кровати. Груда грязной одежды свалена кучей на полу — надо будет отнести её прачке, а сегодня придется достать из шкафа запасной костюм. Надел брюки и свежую рубашку, заварил чай. Пошарился по кухне, но из всей еды в доме остались только бублики.

Естественно, стоило только усесться за стол, как в окно начали настойчиво долбить. Глеб отложил бублик, все сильнее укрепляясь в мысли, что Порфирий сидит за окном и нарочно ждёт, когда получится выдернуть из комфорта.

— Так-так, что тут у нас сегодня? — спросил Порфирий, запрыгивая на стул. — Горячая вода и черствый хлеб? Ого, шикуете, Глеб Яковлевич. В честь чего такой пир? Что, премию на службе выписали?

— А вы всё язвите? — проворчал Глеб, наливая в блюдце молока и придвигая его к коту. — Утро без колкостей — день насмарку?

— Я забочусь о его питании, а он опять недоволен! — возмутился Порфирий. — Вот что не скажи — все в штыки, все наизнанку вывернет! Пожалуйста, Глеб Яковлевич, хотите падать в голодный обморок— воля ваша. Сколь угодно. Я умываю лапы, раз вы отвергаете мою заботу. Сами о себе беспокойтесь. Рассказывайте, что там вчера у вас приключилось, пока ещё в силах говорить.

Глеб начал подробный рассказ, на этот раз ничего не утаивая, как от Князева.

— Значит, у Лукиной в доме были фотографии Мельникова, Савицкой и вас? — в голосе кота слышалась тревога.

— Ну да, — беззаботно отозвался Глеб, надкусывая бублик, — и ещё какого-то неопознанного мужчины. Вероятно её прошлая жертва, с этим тоже надо будет разобраться.

— А мне кажется, — сердито сказал кот, — что в первую очередь надо разобраться, почему у неё была ваша фотокарточка.