Книга Стажер магического сыска 3, страница 66 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Вы сейчас предположили его последний ужин? — насторожился Буянов.

— Боже вас сохрани, Глеб Яковлевич! Всё это я установил по содержимому желудка. Впрочем, чего удивляться? Последний ужин перед долгой дорогой в никуда… он того стоит.

— Да уж, наверное, вы правы, — Глеб вздохнул. — Что ж, спасибо за поучительный экскурс в мир цианида. Теперь буду знать.

— Это вы ещё отравление мышьяком не видели, — «порадовал» его эскулап. — Там труп выглядит чуть сморщенным и слегка уставшим.

— Я так частенько выгляжу, — усмехнулся Буянов. — Да и не я один.

— Какие ваши годы! — Казимир Игнатьевич прищурился. — Живите и радуйтесь, пока есть силы. А то — видите, сколько их? — он кивнул на столы с телами, закрытые тканью. — и все своё отгуляли, не успею моргнуть и я к ним присоединюсь.

Глеб собирался укорить эскулапа в мрачности мыслей, но тут дверь скрипнула, и в морг вошёл Никодим:

— Казимир Игнатьевич, ну начальник меня загонял уже! Где там описание по давешней дамочке? Трясут ведь! — Тут он заметил Глеба и, приняв важный вид, кивнул: — Глеб Яковлевич, какими судьбами?

— В гости заглянул, — солгал Глеб. — Иду по городу, гуляю, и думаю: «Давно не видел старого друга». Вот и зашёл.

— Ну, ясно, — Никодим кивнул. — А я вот, видите, теперь сыщик, а не абы кто на побегушках.

— С чем вас и поздравляю. Карьерный рост — это всегда приятно.

— Ну да, правда, -согласился бывший городовой, приглаживая рукой волосы, — однако надо сказать и дел больше. Раньше-то только аурографией занимался, а теперь и снимки щёлкай, и убийц ищи — сил нет!

— У Мартынова поди тоже вы аурографию снимали? — какбы невзначай спросил Глеб.

— А то как же! Конечно, я, — согласился Никодим. — Но там — пусто, ничего толкового. Вчерашней дамочке и то повеселее будет. Букет аур, поди разбери, что к чему. Впрочем, а что ещё от падших женщин ожидать?

— Ваша правда, — согласился Глеб.

Тем временем Казимир Игнатьевич стряхнул песок с чернильных строк и протянул бумаги Никодиму:

— Вот, держите отчёт. Такую красоту и описывать приятно. Какая женщина, Глеб Яковлевич! Одна мушка на щеке чего стоит, впрочем, что я вам рассказываю — давайте покажу. — Эскулап поднялся со стула и проследовал к одному из столов с телом. Остановившись подле трупа, он откинул ткань и, точно скульптор, любующийся своей работой, указал на умершую.

Несчастная и впрямь оказалась симпатичной. И хоть темные волосы потускнели в свете ламп прозекторской, та самая родинка, о которой сказал Казимир Игнатьевич, привлекала взгляд

— Жаль девушку. — признался Глеб отводя взгляд от умершей, — такая печальная судьба.

— Ведя подобный образ жизни — не удивительно, — пожал плечами Никодим. — Я так считаю, клиент хотел отнять деньги, а когда она заартачилась — так и пырнул её. Дело раскрыто. Осталось найти гада.

— Успехов вам в этом, — отозвался Глеб. — Я, пожалуй, пойду. Спасибо за беседу и компанию.

— Всегда вам рад, голубчик, заходите еще, — заверил его эскулап.

Глеб пожал руку Никодиму, ощутив пряную самоуверенность, хлёсткое пренебрежение и тонкую струну нервозности. Ободряюще улыбнулся новоявленному сыщику и поспешил покинуть участок. С новым начальником он так и не встретился — чем был несказанно рад.

Зима на Сосновке отличалась от зимы в городе. Снег засыпал домишки по самые окна. Из побелевших крыш тянулись к небу печные трубы, дышащие белым дымом, превращающимся в туман.