Книга Баламут, страница 29 – Alexander Blinddog

Он кивнул на сосредоточенно высматривающего тропу Алёшу.

— Вон, стоит, красавец-писаный, сам вроде молчок, а только и думает, чего бы сболтнуть. Ишь, как глазки-то бегают. Вы его плохо знаете, ему рот калачом не заткнешь. Вот, помню я, был у нас один случай…

Фёдор обжёг Баламута таким свирепым взглядом, что тот резко закрыл рот, даже зубы щёлкнули.

Путники остановились, замотали коням тряпками морды, чтобы не выдавали себя случайным всхрапом, взяли за поводья и повели их дальше за поводья, тщательно вглядываясь в каждый камень. Алексей жадно рыскал взором, надеясь первым увидеть Змея. Баламут же, напротив, с лицом висельника, будто в поисках, кто сейчас будет ему петлю на шею набрасывать. Трое путников вышли на скальный карниз над обрывом и осмотрели местность.

Перед ними открылась пугающая картина. На большой каменной площадке спал, подвернув под крыло три головы на длинных шеях, гигантский чёрный змей. Тусклое осеннее солнце мутными бликами перекатывалось по его чешуйчатой коже.

Княжич, Баламут и Фёдор, притаившиеся за большим камнем в трёхстах саженях от монстра, почти не дыша разглядывали чудовище. Баламут цокнул языком, покивал и снова спрятался за валун.

— Да, судари мои, определено, это Змей Горыныч, — сказал он. — Заявляю со всей ответственностью, как борец с нечистью с мировым именем. Это он. Твёрдо и чётко. Змей, головы три, крыла два, лапы, хвост. Двух мнений тут быть не может. Кто-то, менее опытный чем я, конечно, мог бы сказать, что это кобра, чья матушка согрешила с родным братом, отсюда вот и появился на свет божий такой урод-уродом. Слыхал я, что в деревне Петровка, чтоза Чёрной речкой, родился телёнок, о двух головах, так местные крестьяне ему молиться начали и дары подносить. Поклонялись ему, как божку какому, а сами только венки плели друг-дружке, да танцевали на ромашковых лужках. Потом пришла княжеская дружина и всех отлупила по первое число, потому что те не платили подати два года, знай только, своему двухголовому телёнку молились и хороводы водили. Какой вывод мы можем сделать из этой истории? Не доверяйся тому, у кого много голов. Это раз. Опасайся того, кто может тебя отлупить без всякой совести. Это два.

Фёдор прожигал глазами Баламута так, словно был готов вот-вот ударить. Наёмник, будто и не видя этого взгляда, гордо осматривался, весьма довольный своим рассказом.

— Горыныч, дядька, — шепнул Алексей, не в силах оторвать взора от чудовища.

— Вижу, — ответил Фёдор. — Готовьтесь.

Наёмник ещё раз осторожно выглянул, словно надеялся, что и ему и всем остальным только привиделся гигантский летающий змей. К его сожалению, тот всё так же мирно дремал среди камней. Баламут снова отошёл за скалу и отряхнул руки, будто дело было уже сделано.

— План такой, — сказал он. — Вы идёте, нападаете на него, отрубаете три головы. Я стерегу коней. Змей мёртв, мы победили, кони не разбежались. Идеально. Вроде не сложно? План прозрачный, как утренняя роса, не так ли?

— Ты чего это? — повернулся к нему Алексей. — Задумал от боя сбежать?

— Кто — я? Никогда! Как вы смели только помыслить обо мне такое, ваша княжеская светлость, подумать грешно. Я просто решил отдать вам с дядюшкой всё самое сладкое, а себе оставить лишь жалкие объедки. Вся слава будет вашей. И только вашей. Мне она ни к чему. Я человек скромный, довольствуюсь малым. Прямо скажем, готов довольствоваться вообще ничем. Ни надо мне ни громких песен, ни славной тризны. Возьму себе пару-тройку монет презренного жёлтого металла и пойду дальше. Я настолько щедрый человек, что готов взять даже не золотом, а серебром, за свои услуги проводника на этом опасном пути, и всё. Больше-то мне ничего и не надо. Не стоит плакать, умиляясь моей щедрости, прошу, друзья, не стоит.