Книга Насильно твоя, страница 48 – Екатерина Ромеро

* * *

Снова видеть ненависть в ее глазах сродни аду для меня. Я чуть не поседел за эту ночь. Илана долго не приходила в себя, Алина боялась, что она упала в кому, но нет. В этот раз пронесло, но я не знаю, сколько еще у меня будет таких шансов, чтобы жена успокоилась, и я понятия не имею, как ей доказать правду. Илана все видела своими глазами. Та чёртова запись. Там хорошо видно, как я ее ненавидел, как делал больно, и я не знаю, как мне себя оправдать. Никак, блядь, этот грех не смоешь, и теперь все хуже в сотню раз.

Алина назначила новые таблетки. Очень сильные, но эффективные. Илана должна их принимать по расписанию, вот только я не знаю, как договориться с этой коброй, которая обвиняет меня уже просто во всех смертных грехах.

Ей кто-то очень сильно промыл мозг, камеры слежения не дают ничего, вот только ночью я замечаю не до конца закрытый ноутбук, и пазл складывается.

Некий «аноним» искроверкал все и скормил моей жене информацию таким образом, что теперь Илана иначе как на дьявола на меня не смотрит, и та запись... да, это она. Копия могла быть только у одного человека, и этот человек пропал с прошлого вечера.

Когда выхожу из душа, Илана сидит в углу на полу, точно забитая птица. В глазах слезы, закрылась руками от меня, дергается, когда подхожу.

Она боится. Меня, блядь, боится, как и тогда. Словно и не было этих трех лет, все заново, и теперь в сто раз хуже, потому что тогда Илана только за собственную боль на меня обижалась, а теперь думает, что я жену свою первую угробил, ее отца убил, да еще и дом их сжег.

Красивую басню променя ей напели, и она верит, вижу, что верит.

«Закусываю губу и впиваюсь ногтями ему в голые плечи. Пусть только посмеет.

— Тихо, чего ты? Тебе же не больно.

Смотрю на мужчину диким зверьком.

— Не смейте меня трогать!

— Не бойся. Я сделаю приятно.

Даже возразить не успеваю, когда Волк накрывает мои губы поцелуем. Одновременно с этим он приподнимается и одним движением развязывает полы моего халата, оставляя меня совершенно обнаженной перед ним.

Слышу хриплое рычание, когда зверь проводит руками по моему телу. По бедрам, животу, груди, талии. Он точно доволен тем, что видит.

Когда Роман обхватывает мою грудь рукой, практически до боли сжимая сосок, из моего рта вырывается судорожный вздох, и этот подлец тут же считывает мое слабое место.

Словно озверевший, Волк набрасывается на мою грудь, втягивая сосок в рот и лаская его языком. Боже, он делает что-то такое, от чего я теряю контроль. Я ненавижу его. Почему он не останавливается!»

Невинная. В уплату долга

Волк преспокойно одевается, ничуть меня не стыдясь. Крепкое тело, проработанные мышцы, высокий, сильный, как боец. Может, я его так боялась, что не могла сбежать? Или он шантажировал меня отцом, хотя его тоже давно нет в живых.

Как я жила все это время… Не знаю, мне кажется, если бы Волк меня мучил, я бы покончила с собой и не терпела. Почему я была с ним эти три года, почему?

Картинка не складывается до конца, и теперь я никому здесь не верю. Сижу в углу, жду, когда он уйдет, а он не уходит. Одевшись, Роман берет стакан воды с тумбочки и какой-то пузырек таблеток. Подходит ко мне

— Выпей одну. Ты должна принимать этот препарат три раза в день в одно и то же время.

Смотрю то на эти таблетки, то на Волка. Ах, вот оно что! Теперь, кажется, я поняла.