Книга Крепостная, страница 107 – Марьяна Брай

— Правильно сказал, Осип Германыч. В самую точку. А мастерскую мы с вами поднимем! Если не до Петербурга узнают о ней, то всю Оренбургскую губернию я вам обещаю! – уверенно сказала я.

— Ух ты! Удивительная ты, Надежда. Словно не молодая девчонка, а сто лет прожила, опыт имеешь. А уверенности столько, что зависть берет, - сложив губы дугой, Осип поднял брови и сказал обо мне то, что я старалась скрыть.

Первые покупатели на землю появились в середине апреля. Когда новость о том, что Митрошин продает землю почти даром, облетела город, Петр дома стал появляться совсем редко.

Новые законы о земле не делали ее дороже, а вот проблемнее – да. Единственное, на что приходилось надеяться хозяевам, так это на то, что ближайшие лет десять – пятнадцать можно выжать из нее достаточно, коли правильно с крестьянами себя повести.

Получалось, что землю крестьянам продавали в рассрочку. Кто не мог купить, тот пользовал, а работать продолжал на барина, потому что жить на что-то надо. А раз больше барину не принадлежишь, то и заботы все теперь только на тебе.

Петра в деревни мужики не пускали. Сказали, что беседу держать будут только с Осипом. Петр перестал туда ездить и решил сдать все, как он выразился, «с потрохами».

Одно только вызывало недоумение: начинают договор, и через пару – тройку дней покупатель отказывается, будто передумывает, находит причины, чтобы не встречаться. Петр договаривается со следующим… и то же самое.

Вечерами напивается, ночами встает и просит ужин. А то и вовсе не спит до утра, ведя разговоры сам с собой о планах, хохочет, обещает Кларе, что заживет она с ним как царица.

Эти его пьяные бредни я слушала несколько ночей. И ни разу его жена не пришла и не позвала его в постель. Она ведь было переехала в его комнату до приезда доктора и случая с ее отравлением. А потом как будто что-то между ними произошло, и она вернулась в гостевую.

Я не слышала, чтобы они в гостиной беседовали о чем-то. И не верила, что молчат один на один. Мягкотелость Петра полностью отвела от него все мои подозрения. Выходило, что Клара сама все это задумывала, находила лихих людей. Только не понятно, с чьих запасов платила им?

Я молилась, наверное, пуще самого Петра, чтобы земля скорее продалась, и они оставили нас в покое, съехали и пропали в этом огромном городе. Даже стыдно было признаться в таких мыслях и себе, и Осипу.

Мы с раннего утра до позднего вечера проводили время в мастерской. Подносы я теперь могла расписывать хоть с закрытыми глазами. Николай сделал сразу десять штук, опираясь только на свою «чуйку да глаз вострый».

Удобно было раскрашивать сразу несколько. Потому что уходило дней семь-восемь на все слои. Как толькозаканчивала очередной слой, ставила на просушку и брала в руки шкатулки. Была у меня мысль на них не только цветы рисовать, но и сцены из жизни городской, пейзажи, но понимала, что не потяну подобного.

Осип, как мы и договорились, коли начинал переживать, вслух говорил о своих думках. И мы их обсуждали. Николаша стал будто членом семьи, который полностью владел темой. А потом я начала замечать, что слов от нас понахватался и теперь их везде пихнуть к делу и без дела пытается.

Смешной и добрый парень старался изо всех сил, чтобы нам угодить. И очень расстраивался, когда мы не приезжали. Такое хоть и редко, но случалось.