Книга Крепостная, страница 44 – Марьяна Брай

— А земли? Значит, у барина и земель-то не было? А как же его родители жили? – не сдавалась я, перемешивая кашу, которая с маслом начала издавать такой аромат, что слюни моментально заполняли рот.

— Дык, приехали они сюды ужо с сынком, то есть с Осипом Германычем. Мне мамка рассказывала, что ученый он больно был, да чем-то не угодил в Петерхбурге. Щитай, выслали почти. Усадьба-то при нем разрослась, сама видишь, что земли под ней больше, чем надо бы. А вот деревни-т вокруг ужо при Домне появились. Как вышла за барина, сразу и скупила, чего могла, - Нюра черпала кашу, дула на ложку, и пока она стыла, рассказывала мне о жизни в Верхнеуральске.

— Ясно. Дак, коли барыня умерла, значит, все сейчас мужу перешло, или пополам с сыном? – решив, что вытащить изболтливой подруги надобно все и сразу, я не сдавалась.

— Сорока на хвосте принесла, что барыня все переписала на сынка своего. Значит, барин остался только со своею мастерской, - Нюра вошла в раж, и делилась теперь всем, что было ею услышано за все прошедшее время.

— Вы чаво расселись, курицы? – дверь растворилась, и вместе с белым густым морозным паром вошла Марья – та самая служанка, которую приставили к невесте барина.

У Нюры выпала ложка изо рта. Глаша, как всегда, вытаращила и без того круглые глаза. А я, все еще не начавшая есть, принялась за дело.

— Это кто у нас тут такой громкоголо-осый? – Нюра вставала из-за стола очень эпично: ей приходилось отодвигаться, чтобы высвободить объемную грудь, а поскольку на этой лавке сидела и я, то не упала только потому, что успела схватиться за стол.

Лавка с грохотом упала. Марья отступила назад, и пожалела – ровно в этот момент дверь отворилась, и пару минут назад девица, обозвавшая нас курами, вывалилась на узкий порок, а потом и в снег.

— Барин завтракать пожелал. Ждут уже долго. Велел нести гренки с паш-те-том, - с трудом выговорил парнишка, приставленный в услужение барину.

— Барин у нас один: Осип Германыч, - как заводская труба, загудела Нюра. – И он пожелал на завтрак кашу! Значит, будет каша! Бери котелок и идите с Богом. Посуда в горке, а остальное, коли вас приставили, вы должны знать и уметь! – она закончила, прихватила котел рукавицами, сняла с загнети, и подала пареньку, аккуратно высвобождая руки, чтобы тот прихватил за рукавицы.

— А… чо… куда…- мямлил паренек, но Нюра развернула его за плечи и подтолкнула к выходу. Хлеб ишо на столе. Как барин отзавтрекал, так там и стоит. Справляйтеся! – с этими словами она закрыла дверь, подняла лавку, села, и принялась активно черпать кашу.

— А ежели чичас нас за енто накажуть? – осторожно спросила Глафира.

— Обязательно накажуть, Гланя, так что, сёрбай, не болтай, - ответила с полным ртом кухарка.

Я поняла, что сейчас, как в том анекдоте, обязательно «начнется», и тоже поторопилась поскорее поесть.

Барин, конечно, тот еще шутник, и прекрасно понимал, уезжая, что нас ждет большой скандал, к которому привлекут всех, кто находится в эпицентре. А я понимала, что убежать и прикинуться, что нам поручили какое-либо дело с Гланей, не получитсяуже. Да и Нюрку оставлять одну не хотелось.

Парнишка снова прибежал минут через десять. Мы успели доесть, и у входа толпились, одеваясь потеплее. Решили помочь Нюре с расчисткой снега до усадьбы. Утром вычищена была только узенькая тропа. А барин этого не любил, да и всем проще было, чтобы к любому строению можно было подъехать на санях.