Книга Крепостная, страница 95 – Марьяна Брай

— Попробую. Китайцы могут, а мы чем хуже? Сначала простые узоры начнем писать, а потом и до драконов дойдем! – пообещала я. Осмотрелась, сняла шубейку и присела на стул.

Он отнес одежду, покопошился у печи и, к моей радости, вышел на улицу.

До приезда Осипа мы пробовали краску, потом пили чай с булками от Нюры, и я старалась как можно больше выведать у мастера. Да, заметно было, что я ему нравлюсь. Да и как тут не нравиться: в зеркале я видела настоящую красавицу. А мне, Надьке-почтальонке, не особо вышедшей лицом и фигурой, это было ой как непривычно.

Сейчас я понимала, что средняя внешность куда проще и в жизни удобней. Вот эти знаки внимания со всех сторон, да и Петров поступок … В общем, не родись красивой!

В храме все было готово к нашему приезду. Осип в дороге перестал притворяться, что болен и ему очень тяжело дается каждый шаг. Я даже выдохнула: ведь за последние дни стала думать, что он и правда болеет.

Стараясь не думать о важности момента, я рассматривала иконы, отца Илью, певчих на хорах, узоры, нарисованные моим воображением между огоньками горящих свечей.

Когда мы вышли, на улице во всю светило солнце.

— Ну вот и все. Хоть пой соловьем! Это ж надо! Жил и не думал, что девчонку сосватаю! – засмеялся Осип, когда мы уселись в карету.

— Айда к судье! – крикнул Осип Фирсу, и мы тронулись.

— Зачем к судье? – удивилась я.

— А как же? Надо все бумаги оформить сразу. Пуще всего я хочу им сказать, что окромя матушкиных земель ничего они не получат, - странно, но совсембез горечи в голосе сказал Осип.

— К нотариусу, может? – уточнила я.

— Нотариусами и зовем судей. В Петербурге уже отделили их работу от суда, а у нас пока по старинке, - посвятил меня барин в тонкости юридической стороны жизни этого благолепного с виду города.

К трем часам карета подкатила к усадьбе. Я молилась, чтобы из дома не вывалил Петр. Надеялась тихонько пройти в дом и ждать представления. Оригиналы документов остались в суде. Барину дали заверенные копии. И я теперь имела права и на документы, и на обращение к судье. Пока там этот закон о крепостных раскочегарят, пока детали все оформят, а я из грязи в князи за пару часов. Так что идея моя оказалась не просто неплоха, а даже удивительно хороша!

Плюсам ко всему у меня теперь было содержание! Целых двадцать рублей в месяц. Это и будет мое наследство от барина. И я прекрасно его понимала, ведь мастерская приносила сущие копейки. А двадцать рублей здесь были большими деньгами. Но он их трогать не велел.

«Когда скончаюсь, тогда и получишь все разом.», - сообщил он на выходе из суда.

— Отец! Ты меня совсем не слышишь? - когда двери в дом перед Осипом открылись, голос Петра вырвался на улицу, словно был до этого заточен в доме. И не открой никто двери, там бы и остался.

— Отчего же? Прекрасно слышу, - бодро ответил мой супруг и шагнул внутрь. Я шла за его спиной.

— Ты без трости? – я могла ошибаться, но заметила в глазах своего свежеобразовавшегося пасынка искорку, похожую на радость.

— Без! Нормально все. Выздоровел, считай. В храме были, - Фирс помогал Осипу раздеваться. Он продолжал беседовать с сыном, пребывая в прекрасном настроении. - Фирс, вели Анне на стол накрывать. Обедать будем!

— Так… обед уж прошел, - взгляд сына начал метаться с отца на меня. Я отвела глаза и прошла мимо гостиной в свое крыло.