Книга Просыпайся, любимый, страница 91 – Екатерина Политова

— Хочешь проверить? — низко спрашивает Рафаэль и наклоняется ко мне.

А у меня появляются сомнения. Страшные сомнения. Урсула ведь этого не сделает…

— Я не отравлена! — говорю я, но не верю сама себе.

Рафаэль резко подается вперед и целует в губы, это бесконечно приятно, но я упираюсь ему руками в грудь, в беспомощной попытке остановить.

Рафаэль набрасывается на мои губы с каким-то диким животным безумием. Пытаюсь оторваться от него, когда он начинает покусывать. Мне это не нравится, меня пугают чертовы острые зубы, но он сжимает меня одной рукой, в спину как всегда больно упирается рукоять катаны, а второй хватает за затылок, не могу ни отвернуться, ни выкрутиться. Белое пальто падает с его плеч на землю.

— Хватит… — пытаюсь возразить.

Рафаэль отрывается от моих губ и кровожадно улыбается, оскаливается и смеется низко. Трогаю пальцами ноющие губы и отшатываюсь.

— Ты как животное! — вырывается у меня, смотрю на свою ладонь и боюсь увидеть кровь, но ничего такого. Это был просто сумасшедший поцелуй съехавшего с катушек демона, хотя мне казалось, что он меня сожрать хочет словно дикий зверь.

— Не хочешь прокатиться по городу? — улыбаясь спрашиваетРафаэль и опять облизывается. Наклоняется, поднимает пальто и небрежно закидывает за руку, в которой держит меч. — Да, ты хочешь, идем.

— Видишь? Я говорила, что не отравлена, моя мать не такая, как Эльдора, — говорю ему, когда Рафаэль берет меня под локоть.

— Угу, — неопределенно мычит он.

Слуга Винсент уже подогнал машину, в которую Рафаэль довольно грубо меня запихивает и захлопывает дверь.

— Ты прочитала? — спрашивает слуга, которого по привычке мне хочется продолжать звать Мер.

— Да, — отвечаю я быстро.

— И как?

— Всё плохо, Винсент, и было тогда, и будет сейчас, — отзываюсь я, напряженно глядя, как Рафаэль открывает дверь с другой стороны, и залезает в автомобиль. Мы с Винсентом замолкаем.

— Куда, хозяин? — спрашивает он.

Рафаэль молча бросает катану на переднее сиденье. И что-то меня напрягает это движение, потому что он со своим оружием не расстался даже во сне и, судя по всему, этот жест и Винсента напрягает. А Рафаэль тем временем откинувшись назад, медленно снимает черные перчатки и, улыбаясь как сумасшедший, произносит:

— Домой, на кладбище, обратно в могилу, — а потом начинает смеяться, но смех резко обрывается, Рафаэль дергается, вцепившись себе в горло, и сгибается пополам.

Я смотрю на него и ужасаюсь. Он хохочет сквозь боль, сквозь стиснутые зубы, а от его губ по подбородку расползаются черные разводы, будто сосуды под кожей чернеют.

— Что с тобой… — испуганно выдыхаюя. Не может быть нет. Когда она успела? Почему я? Почему именно так?

Я подползаю к нему по сиденью, хватаю за плечо. Рафаэль судорожно выдыхает, не поднимая головы.

— Сделала, молодец, — выдавливает он, — Ты или слишком наивна для фон Стредос или слишком хитра.

Рафаэль тянет носом воздух и задерживает дыхание, помутневшим взглядом смотрит куда-то в одну точку. Чувствую, как по его телу идет дрожь. А его лицо перекашивается, как он болезненной судороги.

— Что происходит? Нет! Как ты смела! Я ведь тебе всё рассказал! — истерично восклицает Винсент и я вижу неподдельный страх на лице этого парня.

На лбу Рафаэля выступает пот, он резко выдыхает, а потом вдыхает ртом, будто пытается надышаться перед следующим приступом боли.