Книга Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара, страница 57 – Анна Ледова

– Так это, тесса… Ну, типа же дови жизнь даёт… Матушки вот всегда обласкают да поддержат – вот типа тепло так дарят. Своя баба сына тебе родит… Вот потому и «дови», въехали, да?

Само же слово «дэвр» переводилось как «воин», и мужчины эти были убеждены, что род свой ведут от длиннохвостого попугая те-ка́по, сына то ли Уру, то ли Танги, которые, в свою очередь, родились из правой руки отца-неба и из груди земли-матери. С кем пришлось согрешитьпопугаю, чтобы в результате появились дэвры, я уточнять не стала. Ничуть не смущало дэвров и то, что дови, согласно их легендам, произошли от летучей рыбы нга́ика-ре́ре…

Так я потихоньку узнавала их обычаи, не забывая тут же приводить в пример наши. Вчера мне показалось несколько бестактным поведение Кныры, Юна и некоторых других дикарей: после поединков они долго и с пристрастием расспрашивали своих новых знакомых об их жизни. Кем были их деды и прадеды, какой у них дом, сколько сыновей, сколько диких зверей они убили, были ли ранены, чем болели, есть ли враги и побратимы, какое у них второе имя, когда первого коня заарканили…

– Любопытство, конечно, не наказуемо, но всё должно быть в меру, – вздохнула я. – У нас считается очень невежливым так сразу лезть в личную жизнь собеседника. Есть определённые границы… Обычно с людьми малознакомыми говорят на нейтральные темы: о погоде, например. Допустимо будет поинтересоваться, как дела, в добром ли здравии близкие. Но не ждите, что вам дадут развёрнутый ответ – такие вопросы считаются формальными и задаются из вежливости, только чтобы проявить уважение к собеседнику…

– А как я тогда узнаю, что он за человек? – удивился Юн. – На Трохе же том ни словечка, ни буковки, ни точечки… Кожа чистая, что у младенчика: ни имени, ни родословия… Вот и как понять, кто он такой?

Теперь и я удивилась. Многочисленные татуировки, что покрывали дэвров с головы до ног, оказались не чем иным, как своеобразной книгой, их биографией. Любой дикарь с первого взгляда мог прочесть в этих узорах и затейливой вязи, к какому роду относится дэвр, какие подвиги совершил, сколько ему лет, чем занимается.

– Вам, тесса, тоже надо! – наперебой загалдели варвары. – Вайранги Дубина их делать мастак!

– На шее давайте! Теперь в три раза красивее будете!

– Пусть все видят, какая вы ладная да толковая!

– Не, лучше тессе на лбу сову-корима́ко наколоть – и красиво, и духов злых отпугнёт!

– Да, с коримако добрая защита выйдет!..

– Дубина, инструмент тащи, чего расселся!..

Я впала в лёгкую панику. Больших трудов стоило убедить дэвров, что мне татуировка точно не нужна.

– Скромничает тесса, – поняли по-своему дэвры. – Учёность свою выпячивать не хочет.

Ну, пусть так.

Такие же уникальные узоры покрывали их золотые украшения и дротики-вилки – ни разу не повторяясь, образуя уникальныекомбинации из точек, спиралей и зигзагов. То-то они так быстро разобрались, где чьи были браслеты и марау. Резьба по дереву считалась искусством и также несла в себе глубокий смысл. Каждый дэвр вырезал свой марау сам, и я ещё вчера обратила внимание на разнообразие форм и рисунков.

– Это вы ещёфа́ренаши не видели, тесса! – сказал Потрошила.

– А я б тессе свой фаре показал, – оскалился Ойтал Лютый и осёкся. Вдруг повисло нехорошее молчание.

– Аурем, – раздалось у меня из-за спины тихое рычание. Непривычно тихое. Чёрный Вепрь в этих беседах участия обычно не принимал, наблюдая издалека или пропадая в городе. Но если появлялся, то всегда бесшумно и неожиданно для меня.