Книга Сердце Вьюги, страница 30 – Маргарита Дюжева

— Сильна мерзавка раз смогла такое провернуть. Я давно чувствовала полог над замком, но не думала, что все настолько плохо.

— Самое обидное, что все на ее стороне. Все! Начиная от слуг, которые готовы в огонь по ее приказу прыгнуть, заканчивая моим отцом, который кажется забыл о том, что я тоже его дочь, — развела руками, — даже подруги мои, с которыми с детства были не разлей вода, и те переметнулись на ее сторону.

Бри усмехнулась:

— Ты думаешь, как она купель заполнила? Убила стадо коров, слила с них всю кровь и в ведрах притащила в замок? Не-е-ет. Это не так делается.

— А как? — спросила я, хотя была не уверена, что хочу знать ответ.

— Она заманивала в подвал каждого, кто живет в замке. Ложью или силой приводила к купели и пускала кровь. Потом стирала воспоминания об этом и отпускала. И так несколько раз. У человека, попавшего в сети ведьмы сначала возникает слабость, а потом зависимость. Спустя пяток ритуалов он начинает испытывать симпатию, спустя десять – восторг, а после сорока – превращается в преданного пса.

— Хочешь сказать, что в той купели кровь жителей замка? — содрогнувшись от ужаса, спросила я.

— Она самая. И судя по твоим рассказам доит она их уже много лет, раз смогла раскормить купель до таких размеров. Это священное место для ведьмы. Кровь в ней никогда не застывает и не сворачивается, и хранит жизненную силу тех, у кого ее забрали. Время от времени ведьма купается в ней, чтобы восстановить свои силы, молодость, здоровье. И с каждым погружением зависимость жертв становится все сильнее.

— Меня она тоже доила?

— Не похожа ты на жертву ведьмовства, не увидела я этого в тебе, пока лечила. По-видимому, для чего-то другого ты ей была нужна. И врядли для хорошего.

Я вспоминала свои бесконечные дни, наполненные чужими равнодушными, а порой злыми взглядами. Вспоминала, как каждый человек в замке пытался выслужиться перед Барнеттой и Ханной, откровенно пренебрегая первой дочерью хозяина. Вспоминала отца, который проходил мимо меня, как мимо пустого места. Иногда в нем просыпалось что-то. Теплое, какая-то жалкая искра, но она гасла так быстро, что не успевала разгореться в яркое пламя.

— А дракон? Неужели и дракона она поймала в свои сети?

— Нет, милая. Этого на ведьмовские уловки не поймать. Он делает только то, что захочет сам.

Значит сам предал, помог выманить меня из комнаты и отдав в руки приспешницам ведьмы. Все сам…

Я зажмурилась.

— Уезжать тебе надо, девочка, — грустно сказала старуха, — здесь для тебя ничего нет. Ты и сама знаешь.

— Знаю. Только и ехать мне некуда. Родственников нет, друзья все были… да закончились.

— Ну, как же некуда, — усмехнулась она, — тебе надо к путевой площади, с которой повозки во всех направлениях разъезжаются. Садись на ту, что едет на юг. Минуешь семь уделов, обогнешь столицу и дальше, пока не доберешься до Красной Реки. На ней острова есть. Три необитаемых, а четвертый закрытый и попасть на него невозможно без разрешения хозяина.

— И как же я попаду, если разрешения у меня нет?

— Вот это на переправе паромщику отдашь, — Бри выложила на стол старую покореженную монету, — он тебя отвезет куда надо. Без лишних вопросов и никому не скажет, что когда-либо видел тебя.

— Зачем мне туда?

— Там обитель для таких как ты. Для ведуний.