Книга Сердце Вьюги, страница 33 – Маргарита Дюжева

В ответ паутина лениво сползла со шкафа, позволив мне открыть правую дверцу. За ней оказался тяжелый громоздкий тулуп и еще один плащ. Я забрала и то, и другое. Мало ли придется ночевать на улице – будет на что лечь и чем укрыться.

Замотанная, словно ребенок на прогулке в морозный день, я подошла к Бри. Прикоснулась к каменному плечу и еще раз сказала:

— Прости, — а потом ушла, сжимая в кулаке ее старую монетку.

Нацепив самодельные снегоступы, я побрела прочь от дома, а когда через два десятка шагов оглянулась, то не смогла различить его на фоне сугробов – паутина поглотила его полностью.

Я отправилась дальше, туда, где над вершинами деревьев возвышались темные башни замка.

Затянутое серыми облаками небо, тяжело перекатывалось над головой, но снега не было. Вьюга, терзавшая город в последние недели, наконец, улеглась, оставив после себя толстый снежный ковер. Идти по нему было неудобно. Даже несмотря на снегоступы, я то и дело проваливалась.

В сам замок путь был закрыт. Да я и сама, даже под страхом смерти не сунулась бы туда. Зачем? Бри права, для меня там уже давно ничего нет.

Поэтому я прошла через соседнюю деревню, а потом, по расчищенной дороге двинулась к путевой площади, расположенной чуть южнее города.

Там было шумно. Во время долгой непогоды торговля между соседними селами встала и теперь купцы старались отправиться в путь как можно быстрее. Да и простой народ, замурованный снегопадом на одном месте, спешно наверстывал упущенное.

Все суетились, перекрикивали друг друга и никто не обращал внимания на одинокую, несуразно одетую путницу.

Я шла между повозок, прислушиваясь к чужим разговорам. Кто-то ехал к побережью, кто-то собирался в столицу, кто-то к дальним деревням. На юг отправлялась только одна глубокая телега. И к тому времени, как я до нее добралась– мест уже не осталось.

— Мне очень нужно, — взмолилась я, протягивая худой мешочек с десятком монет, который нащупала в кармане чужого тулупа, — пожалуйста.

То ли возница оказался человеком отзывчивым, то ли я выглядела совсем жалко, но он досадливо крякнул, а потом зычно сказал:

— А ну плотнее сели! Чай не на прогулке! Развалились тут.

Народ поворчал, но делать нечего – хозяин барин. Пришлось им сдвигаться, зато я смогла пристроиться на краю сиденья. Села, нахохлилась, спрятав руки под плащом и капюшон спустила пониже на лицо.

До отправления оставалось всего ничего – минут десять, не больше. Хозяин уже проверил упряжь, попинал колеса, попрощался со своими приятелями и ловко запрыгнул на козлы. Оставалась только дождаться, когда впереди стоящие телеги сдвинутся, освобождая проезд.

И в этот момент раздался громкий крик, перекрывающий все остальные голоса:

— А ну посторонились! Не видите? Хозяева едут!

Со стороны замка к нам подъезжала карета, запряженная четверкой буланых, и в маленьком окошечке торчала недовольная физиономия Барнетты.

— Не смотри и не привлечешь хищника! — так любил приговаривать отец, когда еще ему было до меня хоть какое-то дело. Он частенько брал меня с собой на псарню и показывал своих собак. Там были высокие, длинноногие гончие с гнутыми спинами, смешные норные собаки – длинные, как колбаса, а были и те, с кем ходили на медведя.

Были ласковые, готовые без конца облизывать руки и лицо, а были и такие у которых глаза наливались кровью стоило только подойти ближе к их вольеру. Они бросались на сетку с утробным рычанием и грызли ее, пока из десен не начинала идти кровь.