Книга Барышня-служанка, страница 15 – Елена Княжинская

Муж никак не прокомментировал мой выбор. Что заказал он, я не знала, не прислушивалась. Отвернулась к окну, слишком глубоко ушла в свои мысли. Только когда спустя четверть часа вернулся официант, я поняла, что Чарторыйский ограничивать себя не собирался. На столе помимо моей скромной гречки и корзиночки с черным хлебом появилось целое блюдо отварного картофеля с зеленью, большой кусок жареного со специями мяса, салат из свежих овощей. Я завистью поглядывала на огурчики с помидорчиками, но молча ела кашу. Гордость не позволила попросить что-нибудь еще.

Владимир тоже молчал. Больше внимания уделял пище, чем мне, хотя пару раз я поймала его полный недоумения взгляд. Ничего, пусть тоже помучается вопросами о том, какого кота в мешке получил.

Когда с основными блюдами было покончено, чай выпит, посуда убрана, и повода задерживаться, кажется, не осталось, я поднялась первой. Спустилась, пока Чарторыйский рассчитывался, оделась и вышла на улицу. С тоской смотрела на вывеску кофейни, в которой я так и не попробовала сладостей. Дело, конечно, было не в них. Слишком многое я пережила за одни сутки.  Меня начинало знобить. Я нервничала, хотя новых причин для беспокойства не появилось. С тревогой ожидала наступления вечера, того момента, когда мы с Владимиром окажемся наедине. К сожалению, это было не сладостное предвкушение первой брачной ночи, тем более что делить постель с незнакомцем я не собиралась. Мной овладел страх. Только сейчас я поняла, в какой ситуации оказалась. Ее сложно было назвать сказочной. Мне предстояло жить бок о бок с мужчиной, которого я утром увидела впервые в жизни, от которого не знала, чего ждать.

– Вы побледнели. Вам плохо?

Голос Чарторыйского прозвучал совсем близко. Я обернулась и едва не столкнулась с мужем. Нарочно, что ли, подкрался? Отступила на два шага. Смотрела на него и пыталась понять, что скрывается этим красивым мужественным лицом, что за человек мне достался. Чем он жил? О чем думал? К чему стремился?

– КатеринаСеменовна?

– Все хорошо. Давайте уже поедем, пока не стемнело.

Владимир кивнул, и дальше повторилась недавняя сцена. Он протянул мне руку, помог сесть в экипаж, но не последовал за мной. Неужели решил, что на сегодня достаточно? Устал притворяться или вовсе решил, что оно того не стоит. Нет, не верю, не хочу разочаровываться в нем. Глупо, наивно? Может быть, а я все равно верила в лучшее. Потому сидела в экипаже и терпеливо ждала, когда он вернется.

– Трогай!

Услышала голос мужа. Карета тронулась, а сам Владимир вскочил в нее на ходу.

– С ума сошел? Сошли! – от страха я забыла, как здесь принято обращаться. От страха же принялась его отчитывать. – Как только такое в голову пришло? Если бы попали под ноги лошадям или под колеса, сломали позвоночник.

Я все это пережила в прошлом и даже врагу не желала подобного. Вовремя замолчала, чтобы не выдать себя. Сердце колотилось в груди. Я никак не могла успокоиться. Набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить, но Чарторыйский перебил меня.

– Напугал? – виновато улыбнулся он. – Простите. Вы правы: пора возвращаться. Это, кстати, вам.

Только сейчас я заметила, что его руки были заняты. Владимир протянул мне небольшую картонную коробку наподобие тех, в которые упаковывали торты в Советском Союзе. Я такие в кино видела. Только вместо “Птичьего молока” или “Праги” на белом фоне голубыми красками была выведена надпись “Русские сладости”. Внутри на бумажных салфетках лежало восемь продолговатых пирожных.