Книга Ненавистная пара, страница 92 – Галина Чередий

— Почему это? — удивился я, уже начавший рыться в дорожной сумке. Урчание желудка моей пары, вызванное окружающими дразнящими запахами, было все равно что осколком стекла прямиком по нервам.

— Потому что сначала ошейник. Я сделаю, как договаривались, и вы немедленно уйдете. У меня совсем нет желания искать новое место для жизни. Мне тут хорошо.

— Трусливый отступник, — процедила, презрительно скривившись, бывшая Зрящая.

— Во-первых, не трусливый, а адекватно взирающий на ситуацию и очень привязавшийся к этому замечательному месту, — достаточно терпеливо ответилмаг, начав что-то перебирать на полках в глубине помещения. — И во-вторых, должен заметить, что отступником следует называть того, кто был чему-либо сначала привержен, а потом изменил, отверг прежние убеждения и цели. Ко мне же это никак не относится. Я никогда не был одним из этих шутов в мантиях, бросающихся примитивными, заранее заготовленными фаер-болами. Да и захоти я опуститься до такого, это было бы невозможно. Мерзкая, чуждая магия, орудиями которой вы все являетесь, не терпит соседства с моей, чистой. Вон сама посмотри, как тебя корежит от злости, стоит мне поближе подойти.

Вернувшись к столу, Кририк принес большой моток толстой веревки, приличных размеров чашу с кусками тряпок, нож, с щербатым лезвием и корявой рукояткой из узловатого куска дерева, и кучу оборванных с его домашних кустов листочков.

— Ложись на стол, женщина, — велел он Летэ и кивнул Гаррету: — А ты помоги мне как следует связать твоего прима, юноша.

— Связать? — вскинулись мы с Летэ синхронно.

— Связать-связать, — повторил маг и по-дурацки захихикал в бороду, зыркая темными зенками, будто в предвкушении. — То, что я стану делать, будет совсем-совсем не в радость твоей паре, а я хочу не только выжить — мне вечером все части тела на своих прежних местах будут весьма кстати.

— Еще скажи, что у тебя свидание намечается, — ухмыльнулась моя истинная, забираясь куда велено.

Вытягиваясь на твердой столешнице, она поморщилась, явно испытывая дискомфорт в теле.

— Я о своих женщинах не распространяюсь, — гордо выставил вперед кудлатую бороду Кририк и приподнял брови, болтая передо мной мотком веревки, как бы намекая, что время идет.

— Женщинах? — хмыкнул Гаррет. — Во множественном числе?

— Зависть — плохое чувство, молодой волк, — невозмутимо отмахнулся маг и после согласного кивка начал-таки меня опутывать.

— А врать — плохая привычка, дяденька, — парировал мой бейлиф.

Мне было плевать на их препирательства, зато чем дальше, тем больше нервировало беспомощное, пусть и легко преодолимое, положение. Кусок веревки был каким-то бесконечным, и вскоре я оказался опутан от шеи и до самых ступней. Как младенец в тугих пеленках или же бесова куколка будущей бабочки.

— Положи своего прима на пол недалеко от очага и уходи, — отдал приказание Кририк, но, естественно, Гарретвопросительно уставился на меня.

— А что, кровать зажал? — насупился я.

— Кровать еще сегодня может пригодиться.

— Я в углу посижу? — спросил у меня бейлиф.

— Нет уж! — не дал мне ответить маг. — Ты ведь, не задумываясь, выполнишь его любое указание. А оно мне надо? Выметайся!

— Иди, Гаррет, — велел, поерзав на гладком камне, и добавил совсем тихо: — Что зверю эти веревки?

Верный друг еще немного потоптался и, сказав беззвучно «я рядом», ушел. И тут же хорошо различимый изнутри пролом-вход в стене затуманился и исчез вовсе. Так. Что-то меня это нервирует все больше. Я смотрел на Летэ, насколько позволяло мое расположение на полу. Она в целом вроде была спокойна, сложила руки на груди и косилась на ходившего туда-сюда и бормотавшего под нос мага, но от меня не ускользнуло, как напрягалось ее тело, как только Кририк слишком приближался.