Книга Ты вернешься!, страница 43 – Галина Чередий

— Ты же понимаешь, что не сможешь удержать меня насильно?

— Ага, но буду отчаянно пытаться и, чтобы уйти, тебе меня поломать чуток придется. А поломанный я буду для секса не особенно пригоден.

— Спорное утверждение. Я жемогу выбирать где сломать тебя и не затронуть самое ценное для меня.

— Эрин, детка, ну серьезно, разве тебе сложно мне нормально все рассказать и объяснить? Я не тупой, на лету схватываю.

— Вот же ты упертый! Для начала: чтобы запустить процесс трансформации укус должен быть произведен в истинной или же просто в звериной ипостаси. Да, действительно, обращенные живут так же долго, как и мы — хранимые Луной. Но эта жизнь ужасна, пойми! Обращенный становится оборотнем, тем самым чудовищем жутким из ваших легенд и книжек с фильмами. Мало того, что сам процесс обращения — адская боль, что может длиться днями. Так еще и после практически все люди уже не остаются собой. Без жесточайшего ментального контроля от хранимого Луной они на несколько первых лет становятся монстрами, которые желают жрать плоть и упиваться кровью каждое полнолуние, а также, способны заразить тех, кто выживет после их нападений, плодя проблемы как снежный ком. Позже, со временем, разум может возобладать над зверем, и оборотни будут способны жить среди людей без контроля извне. Но это единицы, шансы на такое мизерные.

— Фигня, я везучий, меня ты выбрала, значит, все срастется. Помучаюсь чуток, херня делов, но зато потом…

— Да ты рехнулся, Рус?!

— Нет. Я как раз в своем уме и четко теперь вижу перспективу. Ты меня обратишь, этой силой своей придержишь, пока я в ум приду, и все, потом все супер. Я не постарею раньше тебя, мы никогда не расстанемся, поженимся, или как там это у вас, нарожаем кучу детей и помрем в один день.

— Ты точно ненормальный! Во-первых, я никогда не буду той, кто обратит тебя и обречет на мучения, силы которых ты даже не представляешь…

— Да брось, детка. Жить и знать, что однажды ты кинешь меня доживать свой век без тебя, а сама позволишь коснутся себя кому-то другому — вот где мучение для меня. Меня бомбит адски, понимаешь? Я, нахрен, даже если сдохну, то не смогу упокоиться. Ты моя, Эрин, понимаешь? Я тебя не готов никому отдать, я всеми кишками и костями чую — жить без тебя не буду, не смогу. И если ради того, чтобы мы были вместе, нужно стать зверем, чудищем лесным, чертом, упырем, да срать кем — я стану, а ты мне в этом поможешь, — я больше слушать этот бред не могла, скинула его и вскочила на ноги. — Куда пошла?

— Рус, ты городишь чушь! Стань тыхоть кем — я не смогу быть с тобой навсегда и оставаться твоей. Я рождена в семье примов и соединю однажды свою жизнь только с тем, в ком так же течет кровь примов. И только от такого мужчины рожу потомков. Так заведено с незапамятной древности и останется неизменным, пока хранимые Луной существуют.

— То есть, я для тебя это так — чисто посношаться сладко вариант? Типа временная шлюшка с членом, которую ты реально пользуешь на между ног почесать, пока для тебя нужный королевич сраный не найдется?

— Прекрати все опошлять!

— Я вещи своими именами называю, княжна.

— Я, как и ты, рождена той, кем являюсь, и этого не изменить, Рус. Никто не может.

— Херня! Я и слышать такого не хочу, поняла? Я не подстилка какая-то, чтобы мною пользоваться, а потом кинуть. Я, сука, дышать без тебя не могу, поняла? Ты у меня уже по венам вместо крови, поняла? Я за тобой хоть на тот свет пойду, потому что ты моя. Моя! А если не так, то нахер все! Если у тебя ко мне все вообще не так — проваливай! Да только хрен там оно не так.