Книга Ты вернешься!, страница 63 – Галина Чередий

— Ну-ну, много вас таких борзых… БЫЛО. — огрызнулся рыжий и хлопнул входной дверью.

— Если ты не будешь оскорблять моих людей, то и они станут воспринимать твое присутствие здесь с меньшей агрессией.

— Меня должно волновать то, как меня воспринимают твои обращенные прихвостни, которых ты не можешь или не хочешь на место поставить? У Курта за подобное поведение любой бы расплатился целостностью своей шкуры и это минимум.

Даже для собственных ушей я прозвучала какой-то заносчивой дрянью, причем насквозь фальшивой, учитывая в каком положении пребываю в реальности, однако, бурлящую внутри ярость удавалось загнать вглубь, но не утихомирить.

— Я, конечно,тот еще безбашенный псих в моменты гнева, но мне нет нужды доказывать собственную силу своим же насилием физическим или ментальным. Это все для врагов. Мне не нужны слепое подчинение, подхалимаж и страх вокруг. Со мной все по собственному осмысленному выбору и ради права жить как раз без страха за себя и близких, и оглядки на чистокровных, что считают своим законным правом распоряжаться жизнью обращенных. Звучит немного пафосно, но факт.

— Хочешь сказать, что каждому из сотен обращенных тобой ты объяснил, что за ад его ждет в процессе, и что, вероятно, он этого не переживет, а у тебя все равно нашлось столько чокнутых, желающих распрощаться со своей человечностью? Ради чего, Рус? Ради долгой жизни и превосходства над другими людьми?

Стоило мне произнести в запальчивости имя когда-то отчаянно любимого и Рус резко вдохнул, прикрыв на мгновение глаза, будто переживая нечто мощное, а его реакция зацепила и меня. Этот вдох, рваный, жадный, как после долгой задержки дыхания… Он вырывался у него всегда, стоило нам коснуться друг друга в моменты встреч. Такая, казалось бы, мелочь, но меня чуть в истинную ипостась не швырнуло от остроты воспоминания.

— Сотен обращенных? — неподдельно удивился Дикий, усаживаясь на подоконник и жестом предлагая мне сесть напротив. Еще одна болезненная отсылка к нашему прошлому, игнорировать которую я не в состоянии, как бы не старалась. — Княжна моя, я лично обратил только своих ближайших друзей. Все остальные члены нашей стаи — бывшие рабы твоего племени чистокровных. Бесправные обращенные, освобожденные нами в тех стаях, что мы разгромили за эти годы. И, кстати, возвращаясь к вопросу о том, что я, мерзавец такой кровавый, и переубивал кучу безвинных хранимых Луной — считаю, что все они заслужили то, что получили. Превращать, отнюдь не по доброй воле, заметь, людей в бесправную и бесплатную рабсилу, секс-игрушки или просто устраивать загонные охоты на них, тренируя древние инстинкты своих подрастающих выродков — не есть хорошо на наш общий взгляд. И принцип “глаз за глаз” считаю справедливым. Они получили исключительно то, что старательно заслуживали сотнями лет.

— Тогда чем твои нападки заслужили Курта? Со времен моего деда у нас не было обращенных… — я запнулась, решив не произносить “исключая тебя”. — Мы больше сотни летне практикуем упомянутые тобой охоты и, в принципе, стараемся по минимуму контактировать с человеческим сообществом, а уж тем более не льем неоправданно их крови.

— Опять Курта! — рявкнул молниеносно разъярившийся Рус, но так же быстро и взял себя под контроль. — Я на твоих драгоценных Курта и не нападал еще, Эрин. Так, немного мы вас прощупали, оценивая как противников, и немного отщелкали по задранным носам, сбивая спесь и вынуждая чуток подвинуться с территорией. И не тронули бы… — он качнул головой и нахмурился, будто задаваясь каким-то вопросом. — еще неопределенное количество времени, если бы вы не начали первыми.