Онлайн книга «Покер с акулой»
– На крышу сел слон. Дело происходило в центре Парижа, и спасатели тут же вызвали психиатрическую перевозку. Бедный мужик отбивается, кричит: – Отпустите, сейчас утка позвонит в полвосьмого!.. Но никто ему не поверил, а ведь он твердил святую правду. И слон сидел, и утка звонила… В отделении меня затолкали в пустой обезьянник. Минуты текли томительно, наконец в конце коридора раздался раздраженный Катин голос: – Немедленно отдавайте Лампу. – Мы не брали у вас никакой лампы, – отвечал мужчина. – Евлампию отпускайте, – велела Катя. – Но она была без документов, в грязном костюме, с мешком посуды, да еще в квартире с неотключенной сигнализацией, – оправдывался некто, гремя ключами. – Безобразие, – выкрикивала Катерина, – по-вашему выходит, ей следовало на кухне в бальном платье топтаться! – Ну документов-то нет, – продолжал оправдываться мужик. Дверь распахнулась, Катерина влетела в холодную комнату и, увидев меня сидящей на полу в углу, всплеснула руками: – Ну не свиньи ли! Даже стула нет! У вас что, люди вот так и проводят время в грязи? Милиционер хмыкнул, но ничего не сказал. Я кряхтя поднялась на ноги и примирительно заметила: – Ладно, не кипятись, они выполняли свой долг, а если бы и впрямь воровка попалась? – Уж больно ты добрая, – шипела Катерина, волоча меня за руку по коридору. Возле дежурного она притормозила и велела: – А ну быстро доставайте машину! Привезли сюда ни в чем не повинного человека зимой в одном тонюсеньком костюме, как она теперь домой пойдет, по морозу, голая! Дежурный поднял голову и вежливо сказал: – Ну, положим, я никого не привозил, а машин нет. – Черт-те что, – продолжала кипеть подруга. – Катюня, ты такси поймай, – посоветовала я, – а я здесь посижу пока. Катюша выскочила на улицу, хлопнув дверью так, что с потолка на стол посыпалась штукатурка. В коридор ворвался холодный декабрьский ветер. Я поежилась и попросила дежурного: – Сейчас Катя вернется, скажите ей, что я сижу вон там, на стульях у кабинета, а то у двери холодно. Лейтенант кивнул. Я пошла вглубь и устроилась на твердом и жутко неудобном сиденье. Очень не люблю тосковать просто так на одном месте, без дела. Внезапно по коридору с топотом понеслись милиционеры, они влетели в расположенный передо мной кабинет, и оттуда послышались крики, стук и звон. Не успела я испугаться, как дверь распахнулась, и менты выволокли в коридор парня. Лицо несчастного покрывали ссадины, из разбитой губы тоненькой струйкой стекала кровь. Молодой человек упирался что было сил и кричал: – Пустите, сволочи, гады, дряни, пустите, менты позорные! Не убивал я ее, не убивал… Конвойные, сопя, пытались справиться с юношей. Но худощавый арестованный оказался неожиданно сильным и вертким. Он ужом извивался в руках державших его людей и вопил на одной ноте: – Не убивал, не убивал… Потом его глаза сфокусировались на мне, и он перешел на визг: – Скажите немедленно моему отцу, Федору Бурлевскому, немедленно скажите… Здесь издеваются, смотрите, что со мной сделали, телефон… И он принялся выкрикивать цифры. Один из милиционеров довольно сильно пнул несчастного. – Не смейте его бить! – возмутилась я. Но менты не обратили на меня никакого внимания. На помощь к ним подбежали несколько человек в штатском и быстро-быстро поволокли рыдающего парня в глубь отделения. Послышался лязг замка, я уставилась на капли крови, ярко выделявшиеся на светлом линолеуме. – Неприятная сцена, – раздался голос. Возле кабинета стоял мужчина лет сорока, тот самый, что выпускал меня из обезьянника. – Да уж, – вздохнула я, – порядки тут у вас, однако. То невиновную женщину арестовываете, то заключенного бьете. Мужчина сел возле меня и вытащил сигареты. – Разрешите? Скажите, какой джентльмен! Я кивнула. – Меня зовут Илья Николаевич, – представился он. – Очень приятно, Евлампия Андреевна. – Так вот, уважаемая Евлампия Андреевна, вас никто не арестовывал. – Как это? – Просто задержали для выяснения личности, и я приношу свои извинения. Попытайтесь понять, нашими сотрудниками руководили лучшие чувства. – Да уж, хорошо хоть не поколотили, как этого несчастного заключенного. – Во-первых, он не заключенный, а подследственный, – пояснил Илья Николаевич, – во-вторых, он убил молодую женщину с особой жестокостью, просто перерезал горло, как барану, а в-третьих, никто его не бил. Сам ударился мордой о стол, пьян был, ничего не помнит! Я усмехнулась, слова об «унтер-офицерской жене, которая сама себя высекла» были мне хорошо знакомы с детства. – Он правда сын Бурлевского? – К сожалению, – вздохнул Илья Николаевич. – Лампа, – завопила Катерина, – машина ждет! Я побежала на зов, судорожно повторяя про себя телефон, который выкрикнул парень. Дома первым делом я стянула воняющий чем-то кислым костюм и, надев халат, вышла на кухню. Там пила чай довольно полная девушка с красивыми белокурыми волосами. – Вот, – велела Катюша, – знакомься, это Валентина, впрочем, можно звать ее просто Тина. Поживет пока у нас недельку-другую. Тина подняла большие томные карие глаза и улыбнулась. Обычно люди от улыбки хорошеют, но эта девушка стала похожа на гиену. Круглые щеки, тонкие губы и довольно большие уши. Мне она сразу не понравилась. Интересно, кто такая? Желая узнать подробности, я вошла в спальню к ребятам и спросила у Юли: – Кого к нашему берегу прибило? Девушка вздохнула: – Понятия не имею! Катерина привела ее с собой. Подробности мы узнали только около полуночи, когда гостья спокойно заснула. |