Книга Маникюр для покойника, страница 60 – Дарья Донцова

Пока хозяин вытаскивал конфеты и торт, я украдкой оглядела его еще раз. Ничто не напоминало об уголовном прошлом мужика. Только на левой руке, на безымянном пальце, виднеются две полусведенные татуировки – синие перстни. Проследив за моим взглядом, Слава мирно улыбнулся:

– Две ходки за плечами, но, как говорится, твердо встал на путь исправления и больше с законом не конфликтую, честный бизнесмен, торгую одеждой. Кстати, не хотите пальто? Продам за копейки, по оптовой цене. Не сомневайтесь, товар из Франции, качество отменное.

– Спасибо, – пробормотала я и спросила: – Вы дружили с Костей?

Слава опять улыбнулся:

– Небось перед тем, как ко мне идти, личное дело из архива затребовали и почитали.

Я кивнула:

– Знаю, что вы воспитывались Натальей Федоровной, а с родной матерью и братом встретились только после смерти приемной матери.

Слава поднял руки.

– Ну не подумайте, не дай бог, что я в претензии. Наталья Федоровна любила меня так, как не всякая женщина любит родного сына. Детство мое было сытым и счастливым. Я сам, дурак, связался с дурной компанией. Первый раз по глупости загремел, ну а второй дружки подбили на шухере постоять, там и повязали, тепленьким. Знаете, всю жизнь потом каялся да у матери-покойницы прощения просил. Анну Федоровну у меня язык не поворачивается мамой называть. Хотя она тоже мне здорово помогла, да и Котя. Приехал на свидание в пересыльную тюрьму, не постеснялся брата-уголовника, знаете, такое дорогого стоит. У меня на зоне в бараке сто человек сидели, а передачи только восемнадцать из них получали, от других родственники отказались сразу, еще до суда. А мне аккуратно, как в аптеке, двадцать пятого числа – мешок. Колбаса, сушки, сахар, курево… Так что обиды никакой, только благодарность.

– Ну а с Котей дружили? – повторила я вопрос.

Слава вздохнул:

– Костик – свиристел.

– Кто? – не поняла я.

– Свиристелка мужского рода, – пояснил брат. – Весело по жизни скакал, все легко доставалось. В институт сразу поступил, да не в какой-нибудь там автомобильно-дорожный, а в театральный, работу получил в столице. Вот только денег у него особых не было. Все на женщин тратил, бабник был самозабвенный. О покойных, правда, плохо не говорят, ну да это не хула, а констатация факта. Любая юбка у него вызывала охотничью стойку, прям болезнь.

– Вы ему помогали материально?

– Подбрасывал деньжонок, – охотно признал бывший уголовник, – на машину, на ремонт, брат все-таки, родная кровь.

– А Яне?

– И ей помогал, и для Анны Федоровны сейчас сиделку оплачиваю.

– Знаете, что ваша сестра в больнице?

– Ублюдки, – злобно сказал Слава, – пришли грабить квартиру, забирайте вещи, но зачем бабу уродовать? Ну кто велел бить женщину до полусмерти? Свяжите, рот заклейте, заприте в ванной, но убивать! Вот отморозки!

Я тактично молчала, пока бывший вор костерил на все лады современных уголовников. В конце концов он успокоился.

– Видите ли, – начала я издалека подбираться к нужной теме, – Яну пытались убить не из-за денег.

– Да? – удивился собеседник. – А из-за чего же тогда?

– Катя Романова отдала на хранение Косте документы, несколько листочков синего цвета, и фотографии. Их и ищут сейчас бандиты. Из-за бумаг погибла одна женщина, ранена другая, в шоке третья… Негодяи думают, будто Константин спрятал бумажки у кого-то из своих любовниц, и теперь методично обыскивают квартиры несчастных женщин, не слишком церемонясь с хозяйками. Пострадали все, так или иначе связанные с актером, – Лена Литвинова, Нина Никитина, Яна Михайлова, сестра Литвиновой – Женя, а Маргарита Волкова убита. Кстати, к вам тоже могут явиться.

– Почему? – изумился Слава.

– Вы же брат покойного, к тому же, насколько я знаю, женаты на Акулине Евгеньевой…

– Бывшей любовнице Коти, – усмехнулся бизнесмен. – Да, славно работают наши доблестные органы, все раскопали. Но я познакомился с Акулиной тогда, когда ее отношения с Костей прекратились. Аля медсестра, и Котик предложил ей подработать сиделкой при Анне Федоровне. Я оплачивал ее труд, а потом приехал проведать старушку, и вот так познакомились, а уж потом решили пожениться. Аля великолепная жена, и я рад, что мы вместе. Что же касается ее прежних взаимоотношений с Костей… Ни я, ни она не делали из этого трагедии. Мы встретились зрелыми людьми, с жизненным опытом за плечами. Смешно ждать от почти сорокалетней женщины невинности. Наоборот, знаете, радовался, что у них роман был.

– Почему?

– Аля красива, и Котя бы не удержался, начал бы за ней ухаживать. Он был настоящий Казанова и мог соблазнить даже мать Терезу. Ну зачем мне мучиться всякими мыслями, встречая его у себя дома. А так – полное спокойствие. Костик никогда не возвращался к старым связям.

– Котик, – донеслось из прихожей, – купила твои любимые куриные котлетки.

Неожиданно Слава злобно крикнул:

– Ну сколько раз просил тебя не звать меня дурацкими кличками: котик, зайчик, пусик!..

Надо же, только что так хорошо говорил о жене, и пожалуйста, обозлился на ласковое слово. Странные люди мужчины. Вспомнив, как Михаил вызверился на меня из-за банки витаминов, я вздохнула.

В комнату вихрем ворвалась черноволосая, высокая и худощавая особа. Она казалась в первый момент некрасивой. Слишком маленькие глаза, вытянутое лицо и широкий рот.

– Здравствуйте, – сказала она, улыбаясь, – сейчас котлетки поедим.

– Аля, Евлампия Андреевна – майор с Петровки, – предостерегающе сказал муж.

– Ну и что, – продолжала рыться в сумке Акулина, – разве милиционеры не едят куриные котлеты?

Ее руки ловко перебирали сковородки, включали газ… В секунду заскворчало масло.

– Вы чеснок употребляете? – спросила меня Акулина, улыбаясь.

Я невольно улыбнулась в ответ. Неинтересная на первый взгляд женщина оказалась безумно обаятельной, а ее манера общения действовала подкупающе. Видит меня впервые в жизни, а такое ощущение, что сижу у лучшей подруги в гостях.

В мгновение ока перед всеми возникли тарелки с румяными, поджаристыми трубочками. Из холодильника появился салат, запотевшая бутылка водки, соленые огурчики.

Я замахала руками:

– Нахожусь при исполнении.