Онлайн книга «Маникюр для покойника»
|
– Именно к вам. – Слушаю. – Расскажите, что произошло. Никитина разгладила пальцами бахрому красно-желтого пледа и пробормотала: – Ничего, квартиру обворовали. Причем только мои комнаты, соседкины не тронули. Она отдыхать уехала и все позапирала. Так замки остались висеть как миленькие. – Поподробней, пожалуйста. – Собственно говоря, это все. – Ну уж нет, – рассердилась я, – давайте по порядку. Когда вы пришли домой? – Как всегда, после вечерней смены, около одиннадцати. Нина открыла дверь и отметила, как плохо ключ проворачивается в скважине. Подумав, что замок забарахлил, женщина вошла в прихожую и чуть не закричала. Все вещи из стенных шкафов были вывалены на пол. Еще хуже выглядели комнаты. В двух крошечных помещениях словно Мамай прошел. Но больше всего Нине было жаль фотографий. Неизвестный вандал вытащил снимки из пакетов, и теперь они, измятые и частично порванные, валялись на ковре… – Что-нибудь украли? – Да, – тихо сказала Нина, – унесли коробочку из-под чая, железную, квадратную, со слоном на крышке. – Зачем? – изумилась я. – Там доллары лежали. – Много? – Две тысячи четыреста семьдесят пять, – вздохнула парикмахерша, – на квартиру собираю, жаль ужасно. – Еще что? – Слава богу, все, – ответила Никитина, – да у меня и брать нечего. Странно только, что золото не тронули, хотя вещи недорогие, простые, и немного их совсем. Две цепочки, серьги и кулончик. Я больше серебро люблю, а оно не слишком-то ценится. – Кто знал, где вы деньги прячете? Соседка? Нина вздохнула: – А я их особенно и не прятала. Коробка в шкафу стояла, под простынями. Да уж, самое лучшее место для тайника. Еще некоторые засовывают в крупу, муку или варенье. Кое-кто кладет пакеты с деньгами в морозильник. Только домушники не дураки и первым делом перетряхивают банки на кухне. – Помните, я спрашивала в нашу первую встречу о документах? Никитина кивнула. – Если Костя отдал вам на сохранение листочки синего цвета и пару фотографий, лучше отдать их немедленно. – Ну и надоели же вы мне! – вскинулась парикмахерша. – Сколько раз повторять: никаких бумаг не видела! – Но он же давал вам поручения, причем единственной из своих женщин! – Всякую ерунду, – фыркнула Нина, – пару раз корзинки цветов отвезла, брала на неделю кошку и покупала в ГУМе спальный мешок. Не спорю, мне неплохо заплатили за услуги, но это было все. Ее красивые глаза метали молнии, щеки порозовели, а руки еще сильней затеребили бахрому пледа. – Это не простые бумаги, – тихо сказала я. – Мне-то что до них! – фыркнула Нина. Я решила пойти ва-банк: – Сейчас поделюсь кое-какой информацией, а выводы делайте сами, – прощебетала я. – Яну Михайлову обокрали, но ей не повезло так, как вам. Учительница вернулась раньше времени, и бандиты избили ее до полусмерти. Но она хоть осталась жива. А вот кассирша из супермаркета, Волкова Маргарита, скончалась, грабители, не задумываясь, убили женщину. Впрочем, другой даме сердца любвеобильного Константина, Лене Литвиновой, тоже сопутствовала удача. Документы у нее решили искать днем, твердо зная, что костюмерша на работе. Вошли, как и к вам, запросто, отмычкой открыв дверь. На беду, к Литвиновой приехала двоюродная сестра Женя. Девушка мирно спала на диване, когда ее ударили ножом в спину. Нина вздрогнула, я продолжала: – Весь этот ужас творится из-за нескольких листочков синего цвета и пары фотографий. Не боитесь оказаться в лапах у мерзавцев? Документов они не нашли… – Откуда знаете? – помертвевшими губами забормотала парикмахерша. – Ну, ясно как божий день. Вас когда ограбили? – Вчера! – Видите, если б листочки оказались у них в руках, никакого нападения на вашу квартиру делать не надо. Так что они ищут и не стесняются в средствах. Могут вас похитить, пытать… – Да не брала я ничего! – закричала Нина со слезами на глазах. – Что у нас тут за шум, – раздался густой бас, и в палату вошел молодой, худощавый, симпатичный врач, – ты, Нинок, вопишь словно резаная. Я невольно подняла брови вверх. Странный разговор с больной, на «ты» и не особо уважительно… Никитина правильно расценила мою гримасу и быстренько сказала: – Знакомьтесь, Иван Павлович, заведующий и, по совместительству, мой брат. Все сразу стало на свои места. Понятно, почему дама лежит в элитарной отдельной палате. – Не надо нервировать больную, даже если она моя сестра, – нахмурился доктор. – Не буду, – согласилась я, – только пусть она расскажет вам, в какой оказалась ситуации, и, если надумает, что сообщить, пусть звонит, я ей дала свой домашний телефон. Нина откинулась на подушку и картинно зарыдала. Иван Павлович нахмурился еще больше и буквально вытолкал меня из палаты. Ходить в грязном пальто по городу не слишком хотелось, пришлось заехать домой, чтобы переодеться в куртку. В квартире царила тишина. Виктория куда-то испарилась. На кухне опять стояли в разных местах чашки с кофейной гущей на дне и пара грязных тарелок. В ванной, на стиральной машине, валялась пара колготок, комбидрес и расческа. В зубьях застряло множество крашенных под бронзу волос. Меня чуть не стошнило. И эта грязнуля смеет еще делать другим замечания! Если она ждет, что я начну стирать ее грязное бельишко, то жестоко ошибается. А с посудой поступим просто. Я взяла чашки с ложками, тарелки, отнесла в комнату к Виктории и поставила на столик возле неубранного дивана. Здесь горничных нет, и я не домработница, а член семьи, родная тетя Юли, и вовсе не обязана обслуживать наглых провинциалок. |