Онлайн книга «Синий мопс счастья»
|
– Нет, какое безобразие! Помог, называется! Теперь мне придется сушить собачью одежду, менять белье на кровати, мыть полы, ванну и покупать себе новый крем! Ты разбил банку! Костин побагровел, отодвинул пустую тарелку, встал и заявил: – Неудивительно, что тебе никто помогать не хочет. Вот сегодня я решил облегчить вашу жизнь, мадам, и получил скандал. У меня пропал дар речи. Майор спокойно ушел, я плюхнулась на стул. Ну и ну. Он всерьез говорил о помощи? В груди начала подниматься темная волна гнева, я схватила мобильный, вот сейчас выскажу Костину все, что про него думаю! Но не успела я набрать его номер, как сотовый зазвонил сам. – Алло, – прошипела я, ожидая услышать извинения Вовки. Но в ухо вонзился визгливый дискант: – Екатерину Андреевну Романову позовите, пожалуйста. – Она на работе. Кто говорит? – А это из школы, Кирилл… – Что случилось? – испугалась я. – Так, ну, того, в общем… – Скажите нормально, что произошло? – Не орите, – пошла в атаку тетка, – мы тут ни при чем, покупаете детям всякую дрянь иностранную, потом удивляетесь и на нашу столовую валите… – Господи, да что стряслось? – Ну… траванулся он, лежит у медсестры в кабинете, но мы ни при чем… Не дослушав, я схватила с вешалки куртку и ринулась вниз. Бедному Кирюшке катастрофически не везет со школой. Сначала он ходил в жуткое учебное заведение, по недоразумению носящее название «гуманитарный лицей». Педагоги там подобрались пакостные, директриса была откровенной сволочью, завуч походил на надзирателя в концлагере. Поэтому мы перевели мальчика в другую, самую обычную школу. Но не успела я вздохнуть с облегчением, как случилось новое несчастье. Дело в том, что здание учебного заведения, куда теперь с радостью бегал Кирюша, расположено в самом центре Москвы, вблизи станции метро. Парадный вход школы выходил на тихую улочку, а через пару метров, минуя проходной двор, вы оказывались на Тверской. Одним словом, этот дом приглянулся некоей богатой и чиновной особе, захотевшей разместить в нем штаб-квартиру своей партии. Началась нешуточная борьба, директриса сражалась, аки лев, родители бегали по разным инстанциям и пачками писали письма мэру. Но депутат закусил удила и не отступался. В конце концов он натравил на школу особую комиссию, которая вынесла заключение: дом стоит слишком близко от магистрали, детям нельзя учиться в нем, им вредно дышать выхлопными газами, долетающими в цитадель знаний с Тверской. Лично мне непонятно, почему за шестьдесят лет существования школы никто никогда не говорил о ее невыгодном местоположении. Но факт остается фактом. Школе выделили другое здание, на краю Москвы, и Кирюше пришлось вновь идти на учебу в другое место. Чтобы успеть к первому уроку, ему пришлось бы вставать в пять утра. Мы с Катей подумали и приняли соломоново решение: в выпускном классе, до которого Кирюшке остался год, отправим его в экстернат, где он будет усиленно готовиться к поступлению в институт, а пока пусть ходит в школу около дома, чтобы не тратить несколько часов на дорогу. Поэтому сейчас Кирюша посещает самое заурядное заведение, которое расположено у нас под окнами. Слава богу, там детей не притесняют, просто их не замечают и ничему особо не учат. Но мы не волнуемся, знания Кирюша с сентября получает от наемных репетиторов. Кстати, Лиза тоже теперь учится с ним в одном классе. Добежав до школы, я отыскала кабинет медсестры и увидела там иссиня-бледного Кирюшку, лежащего на топчане, накрытом оранжевой клеенкой. – Котик, что с тобой! – кинулась я к нему. Кирюшка не отвечал, я потрогала его лоб. Кожа оказалась липкой и холодной. – Что же «Скорая» до сих пор не едет? – вырвалось у меня. – А я ее не вызывала, – ляпнула толстая тетка в белом халате, восседавшая за письменном столом, – ясное дело, отравился. Забирайте домой! От возмущения я вначале поперхнулась, но потом налетела на меланхоличную медсестру: – Вы с ума сошли! Ребенку плохо, а никто не позвонил доктору! – Я сама медик и прекрасно понимаю, в чем дело! – бросилась в атаку толстуха. – Кормите детей марсами да сникерсами, даете с собой бутерброды, вот и результат! Тошнило его, прямо страсть как, теперь вот лежит. Дрожащими руками я вытащила телефон. – У нас в столовой исключительно диетические продукты, – злилась фельдшерица, – севодни сосиськи с гречей давали и кофе, растворимый, отечественный, первый сорт, со сгущенкой. Чем там травануться можно? А? Нет, все родители, наложуть колбасы всякой… Вызвав в школу медиков, я попыталась напоить Кирюшку водой из бутылки, не достигла успеха, перепугалась еще больше и услышала новую порцию упреков от медсестры: – Во! Французская бурда! Купили хрен знает что в пластике. Свое надо брать, боржоми! – Боржоми не наше! – рявкнула я. – А чье же? – Источник принадлежит Грузии. – Вона, умная какая, – завела было бабища, но тут наконец появились две суровые женщины с железным чемоданом. Остаток дня я провела с Кирюшкой и прочими домочадцами в больнице. Узнав, что мать больного мальчика их коллега – оперирующий хирург, медики стали приветливее, более того, они без всяких споров перевели Кирюшу в клинику к Катюше, где его сразу окружили пристальным вниманием и заботой. Около полуночи Катя прогнала нас домой. – Нечего тут всем толкаться, – сурово сказала она, – ступайте спать. Мы с Сережкой и Юлечкой возвратились домой, попили чаю и уставились друг на друга. – Ну и ну, – покачала головой Юля, – вчера Ада, сегодня Кирюха. – Чем же он траванулся? – спросил Сережка. Я пожала плечами: – Наверное, сосисками, которые давали в школе. Сам знаешь, какую еду детям привозят. – Кирюха не ходит в столовую, – напомнила мне Юля. – Верно. Но сегодня утром я проспала и не положила ему завтрак. Небось он проголодался и пошел в буфет. – Все по кроватям, – велел Сережка, – ноги подкашиваются. |