Онлайн книга «Принцесса на Кириешках»
|
Притихшая Лиза изо всех сил старалась мне помочь. Она вытащила из шкафа гору косметики и попыталась заштукатурить мою физиономию. Но ни один тональный крем не сумел скрыть темные островки, они упорно проступали из-под толстого слоя «штукатурки». Наконец Лиза сдалась. – Вроде так ничего, – робко пробормотала она. – Дай зеркало, – потребовала я. – Не надо, – засуетилась Лизавета, – вот, надень бейсболку, опусти козырек пониже и рули спокойно. Вздыхая, я побрела к машине. Надеюсь, Юра Белявский знает, как бороться с напастью! Профессор встретил меня приветливо и сразу предложил: – Хочешь чаю? С зефиром? Садись, бери, вон коробочка стоит. Я посмотрела на стол. Похоже, это то самое лакомство, которым Юра угощал нас в первую встречу, зефир окончательно ссохся. – Спасибо, сладкого не хочется, лучше помоги мне. Белявский уставился на мою физиономию и покачал головой: – Ну и ну! – Это твои чудо-таблетки! – Какие? – Юра сел на обшарпанную табуретку. Едва сдерживая рыдания, я рассказала суть дела и услышала неутешительную информацию. Никаких супер-пупер-пилюль Юра никогда не делал, девочка Настя у него не работает, о женщине по имени Вера Ивановна он отродясь не слыхивал. – Пойми, дурья башка, – говорил он, – если б я придумал такое средство, то давно построил бы себе личный НИИ, не искал бы спонсоров для научных исследований и не пытался торговать защитными шлемами, боясь помереть с голоду! Ну-ка, дай капсулы! Спустя некоторое время выяснилось, что в желатиновой оболочке содержался… рыбий жир. – И сколько ты его слопала? – поинтересовался Юра. – Ну… четыре штуки сразу, а на ночь – шесть! – С ума сойти! Могла отравиться. Ясное дело, печень не выдержала! Отсюда и пятна! – Рыбий жир – детское средство! – Ага, если не употреблять его литрами. – Я очень хотела стать красивой. – Зачем? И так вполне мила! Я уткнулась носом в свое плечо. Как объяснить Юре простую истину: даже Афродита не отказалась бы от чудо-таблеток. Самая признанная красавица всегда хочет стать еще лучше! – Ты попалась на удочку мошенникам, – сообщил Белявский, – они покупают задешево в аптеке рыбий жир, перекладывают в баночки, наклеивают этикетки, сделанные на цветном принтере, – и на улицу, ловить идиоток. С тебя сто баксов слупили, а кто-то все триста отдаст. Дур полно! – Но кот! – У них два животных! Грязное и чистое! Пока Вера Ивановна тебе зубы заговаривала, сообщник их поменял. Неужели ты и вправду поверила, что облезлый Васька стал барсом? – Да. Юра хлопнул себя руками по коленям: – Цирк в огнях. – Между прочим, Вера Ивановна упоминала твое имя и даже звонила в лабораторию согласовывать цену, – не сдавалась я. Юра обнял меня за плечи: – Нельзя быть такой доверчивой. Хитрая баба просто обвела тебя вокруг пальца. Могу предположить, что она где-то слышала мою фамилию, это неудивительно. Пару лет назад одна радиостанция сделала цикл передач, и меня попросили быть соведущим. Я приходил в студию раз пять, рассказывал всякие байки о ядах. Ну, об отравленных перчатках, цветах, источающих ядовитые ароматы, книгах, страницы которых пропитаны специальным, убивающим все живое раствором. Эх, жаль, Костя умер. – Кто? Юра постучал пальцем по столу: – Константин Миано, мой старший друг. Жили мы в соседних квартирах, мама моя у Миано убирала. Я в науку-то из-за Кости и его матери Эсфири Леопольдовны пошел. Вот уж кто мог о ядах рассказать так, что заслушаешься. Эй, погоди! Сарочка! Она поможет! Вскочив на ноги, Юра ринулся к телефону. – Объясни в чем дело, – я попыталась остановить его, но Белявский уже кричал: – Сара! Добрый день! Послушай, тут интересный случай! Одна моя знакомая… Завершив разговор, он удовлетворенно потер руки, потом нацарапал пару строчек на листке бумаги и протянул его мне: – Держи адрес Сары. Езжай немедленно. – Хоть объясни, кто это такая! – взмолилась я. – В двух словах не сказать. – Я готова выслушать даже три! Юра вздохнул: – Ладно, постараюсь все объяснить. Спустя некоторое время я, как говорит Кирюшка, «въехала в ситуацию». Будучи ребенком, Юра жил в коммунальной квартире вместе с мамой. Напротив имелись еще одни апартаменты, огромные, по извилистым коридорам которых можно было запросто кататься на мотоцикле. В этой роскошной по тем временам квартире проживала семья Миано, состоявшая из трех человек: отца, матери и сына. Родители были большими учеными, их хорошо знали западные коллеги. Дивное дело, но их, евреев по национальности, спокойно выпускали за рубеж на всякие конгрессы, слишком велик был авторитет Миано в мире, к тому же на примере этой семьи советское правительство демонстрировало лояльность по отношению к другим нациям. Если в западной прессе тех лет начинался гвалт с рефреном: «В СССР притесняют евреев», то моментально появлялась статья в «Правде», отвечавшая оппонентам: все враки, у нас сплошной интернационализм. Вот, например, Миано! Кто им противодействует? Ездят по всему миру. К слову сказать, и Эсфирь Леопольдовна, и Яков Аронович имели партбилеты, никаких мыслей убежать на Запад в голове не держали, хотя такие предложения получали. Им сулили лаборатории, бешеные заработки, загородные виллы, автомобили… В ответ ученые лишь улыбались и возвращались на Родину. Костя и Юра тесно дружили, несмотря на разницу в возрасте. Их отношения слегка охладели, когда Константин женился на Сарочке. Девушка вроде бы идеально вписывалась в семью: тоже еврейка, будущий врач, воспитанная, умеющая себя подать, интересная внешне. Но Эсфирь Леопольдовна была недовольна невесткой и иногда жаловалась на нее Юре: – Очень уж она нетерпимая, резкая, бескомпромиссная, Костику с ней тяжело. Скажет – как отрубит. Примет решение, с места не сдвинешь. Суровая девушка. Хотелось бы кого-нибудь поласковей. |